Северная Фиваида в прошлом и настоящем
Местность, о которой идет речь, назвал «Русской Фиваидой на Севере» религиозный писатель Андрей Муравьев — по аналогии с египетской пустыней, где селились когда-то основатели раннехристианского отшельничества. Поэтическое сравнение указывает прежде всего на многочисленность монастырей Белозерского края на северо-востоке бывшей Новгородской губернии, на протекавшую в их стенах интенсивную духовную жизнь...
 елоозеро, или Белозерье, — коренная российская земля. Впервые летописец назвал ее в связи со сказанием о призвании на Русь князя Рюрика, относящимся к 862 году. Свой след в отечественной истории оставило и самостоятельное Белозерское княжество, расцвет которого падает на конец XIII века. Став зависимым от Москвы еще при Иване Калите, Белозерье при князе Дмитрии Донском мирно вошло в состав московского государства и стало его надежной северной опорой.
Бывший уездный центр Белозерск справедливо считается одним из самых колоритных и симпатичных провинциальных городов Русского Севера. Огромные земляные валы древнего кремля, каменные храмы XVI— XVII веков с древними иконами и церковной утварью высочайшего художественного достоинства, любопытная гражданская застройка прошлого века и, конечно, потрясающие закаты на Белом озере останутся в памяти каждого, кто хотя бы раз побывал здесь.
Начало Северной Фиваиде положили московские монахи, преподобные Кирилл и Ферапонт. В глухом лесистом краю они основали в конце XIV века Кирилло-Белозерский и Ферапонтов монастыри, ставшие вскоре очагами христианской культуры и центрами хозяйственной жизни Белозерья и Русского Севера в целом. Эти наиболее известные северные русские монастыри дошли до наших дней в почти неискаженном виде. Уцелели гробницы их основателей, суровые крепостные стены и храмы с уникальными росписями. Не исчезли даже древние иконы и предметы старины, наполнявшие до 1917 года монастырские соборы и ризницы.
Многие из этих произведений хранятся теперь в местных и столичных музеях и библиотеках.
В отличие от великой северной крепости — Кирилло-Белозерского монастыря — монастырь преподобного Ферапонта прячется среди лесов и озер, вдали от торговых и водных путей. Его храмы кажутся созданными самой природой. Да и сама красочная палитра росписей великого Дионисия — небесная лазурь, золотистая охра, белые и жемчужно-серые, нежные розовые, голубые, травянисто-зеленые, фиолетовые и красные тона — обнаруживает общность с естественной северной средой.
Кроме Кириллова и Ферапонтова монастырей Русскую Фиваиду на Севере представляли известная аскетической замкнутостью и книгописанием Нилова пустынь на речке Соре, Горицкий монастырь на Шексне, слывший местом заточения знатных русских женщин, Новоезерский монастырь на маленьком острове посреди озера Нового и ряд мелких, исчезнувших в разные годы, обителей и скитов.
Но не только обилие монашествующих отличало Северную Фиваиду от других уголков дореволюционной России. Городской уклад и сельский быт Белозерского и Кирилловского уездов был отмечен печатью удивительного патриархального покоя. Об этом сообщали многие русские путешественники, посещавшие этот край в далеком уже прошлом. О том же говорят и архивные фотографии столетней давности. Они переносят нас в обстановку совсем иной жизни, иного мироощущения, когда местного торговца, ремесленника и крестьянина не покидало чувство уверенности в завтрашнем дне, желание работать на себя, на своих детей и внуков.
Но те благословенные времена, увы, позади. Не встретишь нынче былого радушия местных жителей к приезжим; общее отношение местного населения к памятникам истории и окружающей природе доведено до привычного российского безобразия. «Сельские труженики» живут текущим днем и личными интересами, без ощущения коллективной заботы о полях и лесах, о благоустройстве улиц и дворов, о кладбищах, наконец об озерах и речках, которые с давних пор поили и кормили их рыбой. Окрестности славных монастырей тут и там покорежены тяжелой техникой, некоторые чудесные панорамы изуродованы нелепыми сараями и ангарами, захламлены свалками; с утра до вечера громыхающие грузовики никак не вписываются в вечную красоту Северной Фиваиды. Большие и малые начальники районного масштаба все еще никак не дойдут до понимания того, что старинные монастыри и окружающие их исторические ландшафты при соответствующей заботе могут стать источником процветания этих мест...
Каких-нибудь пятнадцать-двадцать лет назад, пока в Кириллов и Ферапонтово не провели асфальтированного шоссе от областной Вологды, этот затерянный среди болот район считался совсем глухим углом. Добирались сюда по воде — по Волге и Шексне через Рыбинск и Череповец, да и то лишь до Кириллова, а в Ферапонтово шли пешком по разбитой проселочной дороге, в лучшем случае тряслись на телеге или на попутке, возившей почту. Несмотря на это, с давних пор Кирилло-Белозерский и Ферапонтов монастыри, как магнит, притягивают любителей русской старины. Когда дорога и гостиница были по карману даже совсем небогатым людям, прежде всего студентам историко-филологических и художественных учебных заведений, Кирилловский район наводняли тысячи приезжих. На всех «видовых» точках и кочках располагались художники со своими привычными приспособлениями.
Поток путешественников теперь поубавился, но говорить о его прекращении не приходится. Многие художники и писатели обосновались в этих местах давно, и ежегодно они сами либо их дети и внуки приезжают сюда и зимой, и летом. Желание приобщиться к сокровищам древнерусского зодчества, побродить по тихим залам провинциальных музеев и увидеть красоты еще не затронутой деятельностью человека северной природы не останавливает истинных туристов, в том числе и зарубежных, не говоря уже об историках искусства.
Недавно в Ферапонтове отмечали 500-летие собора Рождества Богоматери, расписанного Дионисием. К этому событию была приурочена научная конференция, проходившая в Ферапонтове и Кириллове. Приехало сюда не менее ста специалистов из Москвы, Петербурга, Вологды, Череповца, Белозерска, Тотьмы, Устюжны, Ярославля, Ростова, Новгорода, Пскова. Надо жить и работать в провинции, чтобы должным образом оценить подобные торжества. Сотрудники районных и областных музеев, других учреждений культуры, наконец жители малых городов и исторических сел, местная интеллигенция лишены возможности постоянного общения с наиболее крупными — столичными — музеями. У них нет такой свободы посещения разного рода выставок, конференций, научных совещаний, национальных библиотек и архивов, какая в избытке у московских и петербургских ученых. Поэтому научные конференции или выставки в районных и областных центрах становятся заметными событиями в жизни регионов, как видим мы на примере областной Вологды и районного Кириллова.
Общественное мнение давно признало за Северной Фиваидой ее исключительное значение для всей русской культуры. И теперь, как никогда, ясно, что выдающиеся памятники истории, искусства и архитектуры не могут существовать вне ландшафта, вне окружающего растительного и животного мира. Сохранить в неприкосновенности природу северного края призван самый молодой в стране национальный природный парк «Русский Север», вобравший в себя историческую Северную Фиваиду.
|
