История
Достопримечательности
Окрестности
Церкви округи
Фотогалерея
Сегодняшний день
Библиотека
Полезная информация
Форум
Гостевая книга
Карта сайта

Поиск по сайту

 

Памятные даты:

 

Праздники

Памятные даты

 

Наши сайты:


Подготовьте себя заранее к поездке в

Ферапонтово

http://www.ferapontov-monastyr.ru/
http://ferapontov-monastyr.ru/catalog/
http://www.ferapontovo-pilgrim.ru
http://www.ferapontovo-archive.ru
http://www.ferapontovo-foto.ru/
http://www.ferapontov.ru/
http://www.patriarch-nikon.ru/
http://www.tsipino.ru/
http://a-russian-troika.ru
http://a-hippotherapy.ru

Прогноз погоды:


Ферапонтово >>>


Яндекс.Погода


На главную Карта сайта Написать письмо

На главную Библиотека ПАТРИАРХ НИКОН В ФЕРАПОНТОВОМ МОНАСТЫРЕ Патриарх Никон. Труды. Новые материалы и труды о Патриархе Никоне (2)

НОВЫЕ МАТЕРИАЛЫ И ТРУДЫ О ПАТРИАРХЕ НИКОНЕ (2)


Патриарх Никон.Труды

Научное исследование,

общая редакция В.В. Шмидта


НОВЫЕ МАТЕРИАЛЫ И ТРУДЫ О ПАТРИАРХЕ НИКОНЕ1

(Продолжение)


III


По нашему мнению, преосвященнейший Макарий ближе других исследователей наметил существенные черты развития власти Патриарха Никона и ближайшие причины последовавшего затем разрыва между Царем и Патриархом. «Во время царского отсутствия из Москвы (в польском и шведском походах, 1654–1657 с перерывами) могущество Никона, — говорит автор «Истории русской церкви», — достигло своей высшей степени. В нем привыкли видеть действительно Великого Государя, а не по одному имени, как бы равного самому Царю, и высказывали это даже в печати. В предисловии к «Служебнику», изданному в августе 1655 г., по благословению самого Никона, говорится, что Бог даровал России «два великие дара» — благочестивого и христолюбивого Великого Государя Царя Алексия Михайловича и Великого Государя Святейшего Никона Патриарха; что оба эти «Великие Государи предстательствоваста» на Московском соборе 1654 г.; что «богоизбранная сия и богомудрая двоица» по окончании собора «повелеша» собрать в Москву древния святыя книги, «богоизбранная сия сугубица» послали свои грамоты к Цареградскому Патриарху Паисию; что, по получении ответа от Паисия, «благочестивая сия и богомудрая двоица» созвали новый собор в Москве и пр. В заключение предисловия читаем: «должно убо всем, повсюду обитающим, православным народом восхвалити же и прославити Бога, яко избра в начальство и снабдение людем своим, сию премудрую двоицу, Великаго Государя Царя Алексея Михайловича и Великаго Государя Святейшаго Никона Патриарха, иже... праведно и подобно преданные им грады украшают, к сим суд праведен... храняще, всем всюду сущим под ними тоже творити повелеша... Тем же благословен Бог, в Троице святой славимый, таковых Великих Государей в начальство людей своих избравый! Да даст же им, Государем, по пророку, желание сердец их...; да возрадуются вси живущии под державой их..., и да под единем их государским повелением вси, повсюду, православнии народи живуще, утешителными песньми славити имут воздвигшаго их истиннаго Бога нашего»52 .

Пользуясь затем известиями архидиакона Павла Алеппского53 , автор «Истории русской церкви» рисует пред нами всевластного Патриарха в его личных отношениях к Царю и боярам. Так, по поводу празднования (22 сентября 1665 г.) новоселья Патриархом в его новоустроенных великолепных палатах, когда Никон получил множество подарков — от архиереев, монастырей, белого духовенства, купечества, бояр и др. лиц, Царь от себя и своего семейства подносил подарки сам, много раз переходил через всю залу за ними, причем каждый раз сам кланялся Патриарху и произносил слова: «сын ваш Царь Алексей кланяется вашему Святейшеству и подносит вам» и пр., но от долгого хождения взад и вперед и ношения немалых тяжестей Царь очень устал54 . Все присутствовавшие, особенно пришельцы из Сирии, были поражены таким изумительным смирением и услужливостью Царя перед Патриархом. Во время торжества победы русских войск под Вильно (1656), праздновавшегося Царем в Саввином Сторожевском монастыре, первый тост был предложен Царем за Патриарха, а потом уже следовал за самого Царя, а когда Никон возвращался из Иверского монастыря в Москву, то Царь еще накануне выехал за 20 верст от столицы, чтобы встретить его. По отъезде Царя в шведский поход (1656–1657), Никон был сделан полновластным распорядителем по всем важным и неважным делам, а потому бояре каждое утро являлись к нему с докладами и, если кто из них опаздывал к назначенному времени, то ему приходилось долго ожидать приема, иногда на сильном холоде, пока Патриарх даст позволение войти к нему. Во время этих аудиенций бояре кланялись Патриарху все вместе в землю, а затем, подходя к Патриарху, каждый отдельно. Патриарх принимал их стоя и сам стоял. «Сколько мы могли заметить, — говорит Павел Алеппский, — бояре и сановники не столько боятся своего Царя, сколько Патриарха и даже гораздо более последнего»55 . По словам того же Павла, Патриарх Никон не соглашался быть Патриархом пока Царь не дал грамоты, что он не будет вмешиваться ни в какие духовные дела и что решения Патриарха будут самодержавны, без противоречия и апелляций56 . Таким образом, Патриарх сделался полным распорядителем при назначении лиц на духовные должности, и Царь признавался, что он боится вмешиваться в дела Патриарха. «Все боятся его, — говорит Павел, — он страшный тиран для архиереев, архимандритов, для всего духовного чина и даже для людей сильных, состоящих на царской службе»57 .

Сообщая подробности об управлении Патриарха Никона, о Патриарших приказах, о его строгостях к духовным лицам, Павел прибавляет, что при каждом приказе существовала темница со множеством железных цепей и больших деревянных колодок58 . В обширной Патриаршей области Никон, по представлению митрополита Макария, являлся полновластным распорядителем и резко отличался тем от всех других епархиальных архиереев. Он был изъят из ведения Монастырского приказа со всеми служащими при нем людьми, со всеми своими монастырями и крестьянами на основании Уложения. Кроме того, вопреки Уложению, воспрещавшему Патриарху, архиереям и другим духовным лицам умножать недвижимые имения посредством покупки, Царь дозволил Никону приобрести новые земли и вотчины, как на его собственное имя, так и для трех новых основанных Никоном монастырей. И уже в скором времени, по своем основании, монастыри эти превзошли многие другие даже древнейшие обители. Так, Иверский монастырь владел множеством деревень, соляных и рыбных озер и т.п.59 ; за Крестным монастырем60 числилось 819 крестьянских дворов, а Воскресенский монастырь Нового Иерусалима обеспечен был имениями (частью — пожалованными самим Царем, а частью — купленными Патриархом Никоном) едва ли не более, чем монастыри Иверский и Крестный61 .

«Три монастыря Патриарха Никона, — говорит митрополит Макарий, — это три памятника его чрезвычайного могущества» (Т. XII. С. 262–263). Монастыри его «строения» не причислялись к домовым монастырям Патриаршей кафедры, а принадлежали ему лично, были его собственностью. И все вотчины их составляли, отдельно от Патриарших вотчин, особую обширную область, в которой являлся он лично полноправным владельцем и хозяином.

Предприняв устройство на широких основаниях трех новых монастырей, Никон достиг того, что Государь приписал к ним 14 монастырей с их вотчинами и угодьями; все они находились в епархиях других архиереев (Тверского и Новгородского) и таким образом перешли из под их власти в ведение Никона; точно так же к нему перешли и все приходские церкви, числом до 50, находившиеся в вотчинах Никона и приписанных к ним монастырей, с чем соединялись право суда, известные пошлины и дани. После падения Никона на него было подано много жалоб от этих архиереев и монастырей, и собор 1667 г. нашел жалобы эти справедливыми и потому возвратил все приписные монастыри и церкви под власть местных архиереев, а Никона признал виновным в том, что он поступал в этом случае вопреки церковным правилам и не объявлял тех правил Государю, чрез что и вводил его в недоразумение62 . Между прочим из «росписи в обидах Патриарха Никона» видно, как распоряжался последний в приписанных к нему монастырях и церквах: «Да в прошлом 1667 г. — читаем в ней — Святейший Никон Патриарх в городе Старице соборную каменную церковь разрушал, и тот камень возили в Воскресенский монастырь зимним путем наши домовые крестиянишки, сто подвод»63 .

Точно так же на соборе 1656 г. Никон достиг уничтожения старой Коломенской епархии, близкой к Москве, и перемещения епископа Александра во вновь открытую Вятскую епархию. После этого Коломенская епархия была присоединена к Патриаршей области. «Не без основания, — говорит митрополит Макарий, — подозревали Никона, что он хотел только воспользоваться имуществом и вотчинами Коломенской кафедры и увеличить доходы своей епархии, а с другой стороны, показать свое неблаговоление к епископу Александру, тайно враждовавшему против новоисправленных книг, переместив его из благоустроенной и обеспеченной епархии в новую, где долго не было своего помещения ни у епископа, ни у его свиты, и на прокормление ему дана была только одна вотчина — Бабинский стан да Предтеченский монастырь в г. Котельниче. Александр неохотно покорился новому своему назначению»64 . «Замечательно, — прибавляет преосвященнейший Макарий, — что Никон даже иноземных митрополитов называл только своими сынами, а не братьями»65 . Таким образом, против Никона росло неудовольствие и в среде высшего духовенства на почве его власти и отношений.

В административных делах Никон был строг и неумолим. Для наблюдения за духовенством он имел своих подьяков и стрельцов, т.е. своего рода полицию, по выражению митрополита Макария, и низшее духовенство жаловалось на тяжесть своей экономической зависимости, усиливавшейся от притязательности строгих исполнителей воли Патриарха66 .

«Недолго управлял Церковью Патриарх Никон, — говорит преосвященнейший Макарий, — всего шесть лет. Но надобно удивляться, как и шесть лет мог он устоять на высоте своей святительской кафедры. С самого вступления на нее, он принялся за исправление церковных книг и обрядов на основании древних греческих и славянских рукописей и вел дело с такой горячей ревностью и непреклонностью воли67 , а между тем при том грубом невежестве, какое господствовало у нас, при всеобщей единой привязанности к церковным обрядам, как будто в них заключается самая вера, протест нашел себе тайное сочувствие во всех слоях нашего общества и всюду возбуждал неприязнь и ненависть к Никону. А те крутые и суровые меры, какие поспешил он употребить против своих врагов, только еще более усилили общее сочувствие к мнимым страдальцам за веру и ненависть к их гонителю»68 . К числу таких крутых мер автор относит и распоряжение Никона относительно образов латинского письма, бывших тогда в употреблении (как выскабливание ликов, глаз святых и публичное посмеяние)69 .


IV


Заботясь об исправлении книг и обрядов, Никон старался самому служению придать особенную торжественность; с ним обыкновенно служило несколько митрополитов и архиепископов, а число всех служащих доходило от 30 до 75 человек; но и здесь обращает на себя внимание следующая особенность: епископы и митрополиты становились обыкновенно не рядом с ним, а вместе с архимандритами и священниками. Пока были в Москве Патриархи Антиохийский и Сербский, Никон приглашал и их к своему служению, но всегда первенствовал между ними, несмотря на то, что Патриарх Антиохийский в иерархическом порядке занимал высшее место70 . Служба при Никоне была чрезвычайно продолжительна (иногда по 7 часов, или с раннего утра до сумерек), так что Павел Алеппский неоднократно восклицает: «Боже, даруй ему умеренность! Чтобы сказали мы, если бы в наших странах было это? Какое удивительное терпение и крепость. Души наши изнемогли от этой продолжительности; спаси и сохрани нас, Господи!». При этом преосвященнейший Макарий дает подробный очерк пышности и великолепия одежд, его богатых саккосов, митр и вообще облачения, пользуясь письменными и вещественными данными Московской синодальной библиотеки и ризницы71 .

Представив весьма подробный и обстоятельный свод данных, указывающих на действительные причины так называемого «Дела Патриарха Никона», преосвященнейший Макарий замечает: «Впрочем, как ни далеко простиралась власть Патриаршая72 в лице Никона, она никогда резко не выступала из пределов по отношению к царской власти. Святейший Патриарх Никон понимал, что он подданный Государя, обращался к нему, когда считал нужным, с челобитьем и не обнаруживал прямо никаких чрезмерных притязаний, когда все благоприятствовало его могуществу. Но обстоятельства изменились, когда он почувствовал себя в царской опале; тогда он уже не стеснялся ничем, чтобы высказывать свои притязания во всей широте, и не полагал никаких границ этим заносчивым притязаниям»73 ... «Никон, — говорит автор в другом месте, — при всем уме, не умел поставить себя на такой высоте, как следовало бы по отношению к своему царскому другу, не умел сдерживать своей необузданной гордости и властолюбия и с упорством оставался верен тому началу, которое высказал еще при избрании его на Патриаршую кафедру, т.е. чтобы сам Царь слушал его во всем, как Патриарха. В самой дружбе с Царем Никон желал быть лицом господствующим и позволял себе такие действия, которые не могли не оскорблять Государя, и, повторяясь нередко, неизбежно должны были вести к столкновениям, к размолвкам и взаимному охлаждению друзей, и, наконец, привести к разрыву». Автор полагает, что уже в момент избрания на Патриаршество Никона, когда он вынудил Царя пасть перед собою на землю и исторгнул у него клятву в беспрекословном повиновении его власти, было посеяно чувство горечи, которое не могло не проявиться потом у Алексея Михайловича, при более спокойном обсуждении этих отношений. Так, уже спустя год, Патриарх Никон позволил себе открыто высказать резкий отзыв о Царе74 , а по прошествии еще двух лет Алексей Михайлович заводит со Святейшим Патриархом Никоном горячий спор по поводу произвольной отмены одного древнего церковного обычая и позволяет в обращении к нему не менее резкий тон («муж б..... сын, глупый человек»75 ). При всем том Алексей Михайлович оказался более миролюбивым и расположенным к снисхождению относительно Патриарха Никона, нежели члены, присутствовавшие в двух бывших соборах (1660 и 1665 гг.), высказавшие весьма много горьких истин Патриарху, которого они признавали даже единственным виновником церковной распри76 .

Между тем Патриарх Никон действовал совершенно в противоположном духе: то он предает анафеме митрополита Крутицкого Питирима, исполнявшего обязанности в отсутствие Патриарха, что вызвало крайнее негодование со стороны архиереев77 ; то грозит отдаться на суд Папы78 ; то его сторонники в Москве (греки) стараются подействовать в пользу Патриарха Никона в Константинополе79 и т.п. Но если и бояре, имевшие такую силу при Алексее Михайловиче, и высшая иерархия, враждебно настроенная против Патриарха Никона80 , должны были оказать свое действие и влияние на Царя, то не могли не поколебать последнего и многократные настойчивые заявления представителей раскольнического движения, становившегося уже тогда опасным (как Неронова, с. 307, Аввакума, с. 602–614), а удаление Святейшего Патриарха Никона от дел придало этому движении новую силу и смелость81 .

Мы не станем следить за изложением автора о суде над Святейшим Патриархом Никоном, которое, хотя и представлено у него в весьма подробном очерке, но, быть может, не вполне в обработанном виде (как посмертная глава начатого XIII тома), а заметим только, что автор неоднократно делает свои заключения по поводу показаний Никона и отмечает в них неверности, противоречия и явные несообразности. Симпатии автора очевидно не на стороне подсудимого82 .

В окончательном своем выводе митрополит Макарий соглашается с мнением Черниговского епископа Лазаря Барановича, участвовавшего в суде и подписавшего протокол соборного определения. «Бывшаго Патриарха, — писал он Киево-Печерскому архимандриту Иннокентию Гизелю, — низложило собственное его упорство. Он самовольно отказался от престола всенародно, в виду клира и народа, сложил с себя Патриаршеския отличия, и что он сам отказался, в том дерзновенно и признание учинил, слагая причину удаления своего с престола на гнев царский; но смирение все бы победило». Изложив затем вкратце вины Патриарха Никона (в том числе и факты его сурового управления), а также и поведение его на соборе, Лазарь Баранович замечает: «Зрелище было изумительное для глаз и ужасное для слуха. Я страдал и издыхал от ударов, переносил ужасы и упал духом, когда погасло великое светило»83 .

Преосвященнейший Макарий настолько считал вопрос об исправлении книг важным в биографии Патриарха Никона, что дал нам отдельное исследование о нем (Патриарх Никон в деле исправления церковных книг и обрядов // Прибавление к Творениям святых отцев. 1881. С. 116 и отд.84 ) и тому же вопросу посвятил свое специальное исследование граф А. Гейден (Из истории возникновения раскола при Патриархе Никоне. СПб., 1886. С. 7185 ). Деятельность Патриарха Никона по этому вопросу нашла полное одобрение у обоих авторов, а гр. Гейден задался при этом мыслью снять обвинения с Патриарха в его отношениях к противникам по этому делу. Между прочим, он обратил внимание на причину вражды, поднятой ими против Святейшего Патриарха Никона. Так, по поводу одного из писем Неронова к Царю Алексею Михайловичу автор очерка замечает: «Это место письма очень важно как указание на то, что Неронов, а следовательно, и его единомышленники видели в церковных исправлениях Никона дело, руководимое греками86 , а потому обвиняли Патриарха в ереси, приписываемой иноземным инокам, виновникам нововведений87 . Неронов, в бытность свою в Москве, мог лично убедиться в том, что почин и руководство исправлениями давались греками и малороссами, заменившими прежних справщиков. В то время многие греки приезжали в Москву за милостыней и поражали русское духовенство, привязанное к обрядности, своим небрежным отношением к ней и нравственной распущенностью. В подтверждение же своей точки зрения на участие греков в исправлении книг автор приводит слова старца Арсения Суханова, сказанные в 1650 г. Иерусалимскому Патриарху Паисию: «Ваши греческия книги правят в Венеции и в англетстей, земле, а в них напечатана самая главная римская ересь: «и в Духа Святаго, иже от Отца и Сына исходящаго». Такия книги следовало вам сожигать»... И далее: «Книги вам печатают в Венеции и учиться вы ходите в Рим и дидаскалы у вас оттуда, навыкшия там еретическим обычаям. Все доброе бывшее у вас перешло благодатию Христовой к нам в Москву»88 .

Признавая всю важность этого вопроса, можно пожалеть, что автор не вошел в более близкое исследование его. Весьма важное свидетельство в этом отношении представляет показание ученого монаха и библиографа своего времени — Сильвестра Медведева в его «Известии о новоправлении книжном», изданном по спискам Исторической публичной библиотеки (бывшей Синодальной библиотеки) и Румянцевского музея (собр. Ундольского) С.А. Белокуровым89 . В первой части его мы находим сведения об исправлении книг при Патриархе Никоне, проливающие новый свет на это дело и на возникновение самого раскола.

Собором 1654 г. было определено править богослужебные книги по древним греческим и славянским рукописям; «а справщики наши (при Никоне), — говорит Медведев, — оставивше греческия древния самыя книги, начаша правити с новопечатных у немец греческих книг. А в сем предисловии книги Служебника пишут они, еже ону с греческима древнима и славенскима рукописменныма исправиша и во всем согласиша и народ православный увещают, во еже бы оный той книге, яко достоверной, верили и не в чесом не усомневалися, зане справлена с древних греческих рукописменных и славенских книг. А та книга Служебник правлена не с древних греческих рукописменных и славенских, но снова у немец печатной греческой безсвидетелствованной книги,
у нея же и начала несть и где печатана неведомо». Автор «Известия» прибавляет, что это подтверждено было письменно справщиком Афонской горы архимандритом Дионисием и книга с его подписью хранилась в Типографской библиотеке и сохранилась до сего времени90 .

Со своей стороны издатель сочинения Медведева замечает: «Нам удалось найти и самый оригинал Служебника 1655 г., о котором говорит Медведев. Эта «греческая у немец печатная безсвидетелствованная книга, у нея же начала несть и где печатана неведомо», сохранилась до нашего времени там же, где хранилась во времена С. Медведева, в книгохранительнице на Печатном дворе — в библиотеке Московской Синодальной типографии (№ 18 новый и № 2619 старый). Это — Евхологий, напечатанный в 1602 г. в Венеции. У него действительно нет начала или заглавного листа и одного листа оглавления; нет и конца, так как последние листы оторваны... О месте печатания этого Евхология узнается из последнего листа, наклеенного на внутренней стороне второй половины переплета. Во времена Медведева этот лист или был заклеен, или Медведев не видел его. «Словеса бранная», которые написал на нем архимандрит Дионисий, сохранились и до нашего времени (см. в прил. к «Известию...»). После нескольких несогласных между собой изданий Служебник был рассмотрен на соборе 1667 г., исправлен и вновь издан с двумя увещаниями. По замечанию того же издателя сочинения Медведева, справщики при Патриархе Никоне даже не могли исправлять книги по древним рукописям, так как из 498 рукописей, привезенных с Востока Арсением Сухановым, только 7 (3 Евхология, 3 Устава, 1 Часослов) были богослужебного содержания91 .

Таким образом, дело исправления книг при Святейшем Патриархе Никоне в «Известии...» С. Медведева представляется в ином виде. При этом, как замечает его издатель, нельзя не обратить внимание на согласие последнего с показаниями, существующими у раскольнических писателей (диакона Федора, Саввы Романова, Савватия и др.), достоверность которых подлежала сомнению92 . Между тем Медведева нельзя заподозрить в сочувствии к раскольникам; напротив, он относится к ним не сочувственно, тогда как к Патриарху Никону он высказывает уважение и хвалит его мысль исправить богослужебные книги. Даже в замеченных отступлениях он старается оправдать Святейшего Патриарха тем, что «коварнии человецы прежде лестными своими словесы прельстиша Святейшаго Патриарха Никона, начаша самую ему правду об исправлении книг предлагать, а делом самым ино промышлять, хотя все нашли древния греческия и славянския книги правилныма и с них узаконили править».

Тем не менее издатель сочинения Медведева, признавая важность и научное значение сведений, сообщаемых последним, прибавляет: «На сколько они справедливы покажут дальнейшия изследования. Если известия Медведева об этом вопросе справедливы, тогда объясняется многое непонятное в первоначальной истории раскола и даже отчасти и самое появление раскола»93 .

Есть, впрочем, одна весьма существенная черта сближения во взглядах на этот предмет С. Медведева и его противников — это свойственная обеим сторонам ненависть к грекам: у раскольнических писателей главным образом к справщику — Арсению Греку, у С. Медведева — к братьям Лихудам, против которых и направлена вторая часть его повествования об исправлении книг94 .

Замечательно, что сам Патриарх Никон далеко не был ригористом в этом отношении. От своих противников он требовал только покорности власти. Так, когда состоялось у него примирение с Григорием Нероновым и последний заметил Патриарху, что греческие власти не хулят старых Служебников, то Никон отвечал ему: «обои-де добры, все-де равно, по каким хощеш, по тем и служиш» — слова, дающие даже право митрополиту Макарию считать этот момент началом единоверия в Русской Церкви95 .

Впрочем, есть основание полагать, что вопрос об исправлении книг при Патриархе Никоне будет обстоятельно рассмотрен в новом исследовании г. Н.Ф. Каптерева, издавшем пока начало своего труда: «Патриарх Никон и его противники в деле исправления церковных обрядов» (М., 1887. Вып I. С. 175, оттиск из «Православного обозрения» за 1887. № 1, 2, 4, 12; продолж. в «Православном обозрении» за 1888. № 1)96 .


V


Митрополиту Макарию не суждено было закончить свою монографию о Патриархе Никоне описанием его жизни в ссылки. Пробел этот пополнен в последнее время исследованием прот. П.Ф. Николаевского: «Жизнь Патриарха Никона в ссылке и заключении после осуждения его на Московском соборе 1666 г.», основанным главным образом на неизданных документах подлинного следственного дела Патриарха Никона, часть которых, относящаяся ко времени его заключения, находится в Московской синодальной библиотеке, большая же часть в Государственном архиве97 . Мы не будем входить в подробности этого обширного очерка из жизни Святейшего Патриарха Никона, а отметим лишь существенные его черты98 .

Патриарх Никон был доставлен в Ферапонтов монастырь с такой быстротой, как ездили обыкновенно гонцы, отправляемые «на спех». «Так, — говорит автор, — началась для бывшаго Патриарха тяжелая и тревожная жизнь в ссылке и заключении, продолжавшись около 15 лет. Тягости и тревоги ея происходили от многих причин, скрывавшихся частию в личном характере Никона, частию в окружавшей его обстановке, в приставленных охранять его лицах, в отношениях к нему Государя и высших правящих сфер, наконец, в современном ему ходе общественной жизни всего Московскаго государства... Пока был жив Царь Алексей Михайлович, действия врагов Никона не имели большого успеха: Царь часто не давал хода их жалобам и доносам. Весь вред этих доносов со стороны врогов Никона ограничивался тем, что слабый характером Государь стеснялся в своих отношениях к Никону, сулил ему перемену на лучшее и не исполнял своих обещаний: отправлял к нему послов с разными благожеланиями и словесными приказаниями, переменял приставов, стеснявших Никона, но не давал им в руки никаких письменных инструкций и полномочий, которыми бы они могли вполне заручиться. От того тяжелое положение Никона в ссылке еще более увеличивалось... Такая неопределенность в положении еще более мучила Никона. Неудовлетворенный в своих стремлениях и безпокоимый отовсюду, он во все время своего заключения при Царе Алексее Михайловиче попеременно или впадал в раздражение, открытое резкое порицание всего его окружающего, или переходил к мелочным придиркам, жалобам на свое состояние и унизительным просьбам из-за вещей малозначащих. По смерти Царя Алексея Михайловича с переменой придворных партий, против Никона тотчас выступили все, враждебно к нему относившиеся; собраны были ложные доносы, поданные против него в прежнее время; доносы эти вошли в один обширный по объему и сильный по содержанию и краскам обвинительный акт, по которому Никон без следствия и суда был переведен в более тяжкое заключение из Ферапонтова монастыря в Кирилло-Белозерский»99 . Как известно, Никон получил освобождение не задолго до своей кончины.

Под влиянием тяжких окружающих обстоятельств и личных взглядов на свое положение Святейший Патриарх Никон переходил из одной крайности в другую, лишившись под конец и той господствующей черты своего характера, которой он достаточно обладал во время самой борьбы. В этом отношении он значительно уступает прямому последователю его идей — Арсению Мацеевичу. Прежде всего необходимо заметить, что Никон не переставал отвергать авторитет соборного суда над ним и считать себя Патриархом, а просьбы и мольбы Царя Алексея Михайловича еще более подкрепляли его во мнении о возможности снова возвратить потерянную власть100 . В своих обращениях к Царю Никон то напоминает о своих многократных проклятиях, произнесенных над ним, то обещает полное прощение, когда тот возвратит его из ссылки. Переход от тесного заключения к свободному доступу к Никону усилил прилив в монастырь преданных ему лиц, всегда любопытствующей толпы и даже местных властей, но привел потом лишь к печальным последствиям для самого Никона (так как с этим соединялось почитание его как Патриарха и рассылка Никоном людей с тайными поручениями), выразившимся в новом надзоре за ним и строгих розысках лиц, прикосновенных к этим сношениям.

В связи с указанными обстоятельствами Никон то отвергает дары, присылаемые Царем, то принимает их и даже просит о материальной помощи. При Святейшем состояла значительная свита (15) и не малое число рабочих людей (22), а вопрос о его содержании и столе играет весьма важную роль в его требованиях и жалобах. Эти жалобы и желания его весьма благодушно выслушивал Царь Алексей Михайлович; а требовательность Никона вызывала неудовольствие со стороны монастырей, которые обязаны были доставлять ему все необходимое; Никон же вообще был весьма разборчив101 . Мало этого: со свойственной ему суровостью и настойчивостью он вызывает на свет даже старые дела (например, о хлебе, оставленном им в Ферапонтовом монастыре еще во время проезда из Соловецкого монастыря, в 1652 г.), настаивает на следствиях и розысках и т.п. Понятно поэтому, что он не мог пользоваться симпатиями как со стороны окружающей его братии, так и приставленных к нему лиц102 . И чем внимательнее были к нему в Москве, тем несговорчивее и суровее относился к последним Никон103 .

Пользуясь предоставленным доступом к нему посетителей, Никон принимает у себя и лечит больных, читает над ними молитвы, мажет их маслом, дает им разные лекарства: иногда к нему приходили до 40 и более человек в день из окрестных мест. Но по смерти Алексея Михайловича эти сношения послужили материалом для нового дела против Никона104 , причем на него была брошена тень и в нравственном отношении105 . В кирилловском заключении Никон прожил с лишком пять лет (4 июня 1676 г. — август 1681 г.). Между тем с 1678 г. по 1680 г. Царь Федор Алексеевич успел пять раз побывать в Воскресенском монастыре и близко познакомиться с устройством этого последнего, после чего он решился, даже вопреки возражениям Патриарха Иоакима, изменить положение Никона, предоставив инициативу в этом деле его любимому монастырю: просьба об этом была подана за подписью 60 монахов106 ; но в судьбе Никона, кроме того, близкое участие принимали влиятельная тогда при дворе тетка Государя Татьяна Михайловна и воспитатель Царя Федора — С. Полоцкий († авг. 1680)107 . Таким образом, вопрос о возвращении Никона в Воскресенский монастырь получил свое разрешение, хотя ему и не удалось дожить до полного восстановления своих прав: он умер на пути, в Ярославле, 17 августа 1681 года, на 77 году жизни108 .

Автор рассмотренного нами выше сочинения главную причину продолжительных неудач Никона в деле освобождения видит в Патриархе Иоакиме, лично враждебном бывшему Патриарху, неприязнь к которому сохранялась у него до конца109 . Оправдать Патриарха Иоакима от этих упреков старался автор другого специального исследования о патриаршестве этого последнего — священник П. Смирнов (Иоаким Патриарх Московский. М., 1881110 . Он обращает внимание на то, что Никон продолжал называться Патриархом и не хотел признавать в этом сане Патриарха Иоакима: «Стану молить за Великого Государя и за Вселенских Патриархов, а за Московского молить Бога и Патриархом его называть не стану»; тогда как Патриарх Иоаким в вопросе об освобождении его стоял на канонической почве — на определении собора 1667 г. и невозможности разрешить Никона без согласия Восточных Патриархов, которые принимали участие в его низложении. Отступление от этого канонического действия могло бы вызвать новые усложнения со стороны сильного уже тогда раскола111 . Кроме того, говорит тот же автор: «Признание его Патриархом могло угрожать Патриарху Иоакиму соперничеством и церковной смутой. И опасения по этому поводу тем легче могли зародиться у Патриарха Иоакима, что сам Никон никогда не переставал думать о себе как о Патриархе; мало того, он смотрел на себя как на страдальца за Церковь Божию, а его почитатели даже прямо сравнивали его с Иоанном Златоустом и Игнатием, Патриархом Константинопольским... Легко могло случиться, что Никон, будучи признан Патриархом от Иоакима, посягнул бы на его права, занял бы кафедру Московскую». И предположение это, вероятное и само по себе, как согласное с действиями Никона и душевным настроением Царей, становится почти исторически необходимым, если мы обратим внимание на известие, передаваемое Татищевым в его «Истории», будто Царь Федор Алексеевич по представлению учителя своего Симеона Полоцкого, который с Патриархом Иоакимом великую злобу имел, умыслил учинить в России Папу и четырех Патриархов — в Новгороде, Казани, Ростове и Крутицах, в том числе Папой быть Никону, а Патриарху Иоакиму быть Патриархом Новгородским, и этот план С. Полоцкого, по тому же известию, едва не был далее приведен в исполнение, если бы не отвратил от сего Патриарх Иоаким112 . Он упросил всех любимцев двора вступиться вместе с ним для отвращения этого плана и, согласовав их, велел Андрею Лызлову сочинить представление со многими обстоятельствами, показывающими не малый вред от этого плана для государства, и план не удался113 ... Наконец, автор монографии о Патриархе Иоакиме старается оправдать и суровость отношений последнего к Никону. «Никон, — говорит он, — никак не мог помириться со своим положением, не хотел признать совершившегося торжества над ним его противников, шел против течения жизни, не обращая внимания на то, что тем самым он причинял соблазн людям, шел этим путем, не давая себе ясного отчета в цели, не рассуждая о том, достижима она или нет. А после этого кто может бросить слова осуждения в Патриарха Иоакима, ограничившего героическую силу великого Никона, силу, направленную в сторону, прямо противоположную потребностям времени» (С. 63–64).

Сверх того, автор смотрит на обоих представителей духовной власти так, что Патриарх Иоаким оказывается понимавшим требования времени, а Никон — шедшим наперекор ему. «Не подлежит сомнению, — говорит он, — что для русского общества в то время наступала новая жизнь; оно стремилось освободиться от той опеки, в какой находилось прежде; пробуждавшаяся мысль хотела быть самостоятельной в своей деятельности и в своих стремлениях нередко переходила границы. Иоаким понял, что нужно было делать для ограждения интересов духовенства и Церкви: не отрицая нового направления в обществе, он хотел, чтобы духовенство и Церковь занимали свое место в общественной жизни; хотел помирить, соединить эти два элемента, которые в то время, видимо, не мирились между собой; из которых один — гражданский — даже хотел, было, поглотить другой — церковный. Что же? При таком положении вещей много ли было бы пользы для Церкви и духовенства, если бы Патриарх Иоаким освободил из заточения Никона и признал его Патриархом, — Никона, которого низложила эта самая новая русская жизнь. Не думаем, чтобы вышла оттуда даже какая-нибудь польза» (С. 61).

Остановимся еще на одном эпизоде в отношении Никона, которого касается автор того же исследования.

Ссылаясь на сочинение Берха (Царь Алексей Михайлович. Т. I. С. 224), он говорит, что Никон хотел носить звание Папы (по примеру Восточных Патриархов, писавшихся иногда Папами) и что у него были даже заготовлены папские регалии (С. 62). Но это известие заимствовано Берхом из показания униата Кульчинского, помещенного в «Словаре духовных писателей» митрополита Евгения (Т. II. С. 121–122), который связывает его с напечатанной Патриархом Никоном грамотой Константина Великого и утверждает даже, что Никон предался в лоно Католической Церкви, не соглашался на войну с Польшей, а когда его дело приняло дурной оборот, то апеллировал к Папскому престолу.

Не говоря о хронологических несообразностях этого известия, необходимо иметь в виду, что Святейший Патриарх Никон неоднократно обнаружил свое отрицательное отношение к католицизму (например, к католической живописи, латинской музыке и т.п.114 ). Вернее будет допустить, что некоторые действия Никона (как напечатание грамоты Константина Великого, обратившее уже тогда на себя внимание в Москве и т.п.) и связи Патриарха Никона с южнорусскими учеными позволяли католическим писателям видеть в том нечто большее. С другой стороны, сама распря Патриарха с Царем успела приобрести политический характер, и тогдашние противники Москвы рассчитывали даже воспользоваться ею в собственных интересах. Есть, например, указание, что из Воскресенского монастыря делались правительством справки об иноземцах, живших при Никоне115 , а его бумаги подверглись просмотру, и это дает право некоторым заключать, что в настоящем случае доискивались: не было ли со стороны Святейшего Патриарха Никона измены, так как он находился в сношениях с Выговским, враждовавшим против Москвы, и про Никона были распущены слухи, сохранившиеся у иностранных писателей, что Никон, когда был в силе, брал тайно деньги от Польского Короля и Австрийского посла Аллегретти116 . На таких, конечно, данных создавались потом выводы, подобные сообщаемым Кульчинским. Как известно, враги Патриарха Никона подозревали его и в сношениях со сторонниками Степана Разина, которые могли также питать виды на опального Патриарха117 . Так, одновременно с этим в Рижской газете (19 ноября 1670 г.) появилось известие, что Святейший Патриарх Никон будто бы был низложен за то, что позволил лютеранам, кальвинистам и папистам ходить в русские церкви и что он, собрав большое войско, хочет идти войной против Царя, причем прибавлялись обидные для последнего выражения, за которые Царь домогался через своего посла наказания у Шведского двора118 . Очевидно, что все противники Московского правительства усматривали в деле Патриарха Никона выгодный для себя инцидент119 .

Соловьев в сообщении Татищева видит не более как слух120 , но близкая связь Патриарха Никона с Симеоном Полоцким, без сомнения, оказала свое влияние на возникновение этого рассказа. На значение этой связи весьма правдоподобно в свое время указал Ю.Ф. Самарин. «Никон, — говорит он, — следуя тому же источнику, хотел для Церкви независимости от государства в самом государстве, для Патриарха — власти неограниченной, самодержавной; вообще, замыслы его клонились к тому, чтобы основать в России частный национальный папизм. Эту мысль ясно высказала школа Никона. Но она была явным противоречием духу Православной Церкви, поэтому попытка осуществить ее не имела успеха... Вот почему рано или поздно Никон необходимо должен был пасть. Впрочем, если в этом отношении его стремление и подвергается осуждению, как стремление католическое, мы однако же никак не хотим сказать чрез это, чтобы сам Никон был под влиянием Западной Церкви... Это тем менее вероятно, что Никон является везде ревностным противником западных мнении... В письме Восточным Патриархам сам он называл Алексея Михайловича латиномудренником и т.п. С именем Никона связывалось воспоминание о великой тяжбе двух властей, во многих отношениях не право, не беспристрастно решенной; не могла не сохраниться надежда снова поднять это дело и возвратить утраченное. Собор осудил Никона как лицо; Патриаршество все еще стояло, и в памяти духовенства живо сохранялись его притязания... Католическая школа овладела воспоминанием о Никоне для своих личных целей, навязала ему свои понятия и силилась оправдать его примером католическую теорию о необходимости единодержавия в Церкви. Таким образом, за великой тенью Никона затаился призрак папизма. Симеон Полоцкий, ученик Никона, славный в свое время ученый и проповедник, пользовавшийся особенной милостью Алексея Михайловича, и наставник Царя Федора Алексеевича, задумал преобразовать нашу иерархию, четырех митрополитов возвести на степень Патриархов, а главой над ними поставить Никона с титулом Папы. Разумеется, эта мысль не исполнилась; но из нее видно, как понимали Патриаршество люди, воспитанные в преданиях Запада»121 .

Таковы в общих чертах данные, сообщаемые новыми исследованиями, касающимися преимущественно так называемого дела Патриарха Никона. Но ими не исчерпывается еще вполне литература нашего вопроса122 .


<<< Предыдущая 1 ... 3 Следующая >>>



Ссылки:


1 Исследование В.C. Иконникова напечатано в Университетских известиях в 1888 г. в г. Киеве по определению Совета Императорского университета св. Владимира. Печатается здесь по указанному изданию. назад

52 Макарий, митрополит. Т. XII. C. 235. Место это прежними исследователями приводимо не было. У митрополита Макария указаны все акты, в которых Никон называется «Великим Государем» — C. 230–234. назад

53 В списке Антиохийских Патриархов, напечатанного преосв. Порфирием, сообщается, что этот труд, написанный первоначально на греческом языке и в арабском переводе, принадлежит самому Макарию вопреки утверждению его сына [Труды Киевской Духовной Академии. 1874. № 6. C. 442]. В том же издании напечатано сочинение Ив. Оболенского «Московское государство при царе Алексее и Патриархе Никоне по записи Павла Алеппского» [1876. № 4, 7, 8, 12 и отд.]. В Чтениях Московского общества любителей истории [1875. Кн. IV; 1876. Кн. I] стал, было, помещаться перевод Д.Д. Благово сочинения Павла Алеппского. Незначительные извлечения из этих записок были напечатаны еще П.C. Савельевым [Библиотека для чтения. 1836. № 3, 4]. назад

54 Об «удивительном терпении и смиренном почтении» Царя перед Никоном рассказывает тот же свидетель (T. II. C. 69); о семействе Царя (там же. T. II. C. 49–52); об отношении Патриарха Никона к Царю [Христианское чтение. 1882. Май-июнь. C. 763]. В «Патриарших выходах» (1656 г., 15 мая) по поводу отпуска войск в шведский поход записано: «По отпусте Государь Святейший Патриарх Государю Царю титлу говорил, и его, Государя Царя, благословил животворящим крестом и ручным, и друг друга целоваста о выи; и потом Государь Царь Государя Патриарха целовал в руку, а Государь Патриарх его, Государя, целовал во главу, в темя, объем своима святительскима рукама его царскую главу» [Чтения Московского общества истории. 1869. Т. II. C. 19, по рукописи Синодальной библиотеки; ср.: Макарий, митрополит. Т. XII. C. 236; о подобном же действии Антиохийского Патриарха Макария, бывшего при этом, не упоминается]. назад

55 У Страленберга есть любопытное указание, что Патриарх Никон добивался получить постоянное место в Боярской думе. Никон посылал указы воеводам по своим делам (Макарий, митрополит. C. 231–232); писался «мы, Великий Государь», а бояре-правители бьют ему челом и подписываются уничижительными именами [C. 233–234]. назад

56 На это есть указание и в свидетельстве диакона придворного Благовещенского собора Федора Иванова [Материалы о расколе… Т. VI. C. 197]: «Царь Никону запись даде своею рукой в начале поставления его, еже во всем его послушати, и от бояр обороняти, и, его волю исполняти». назад

57 Строгие отношения Патриарха Никона к высшей иерархии неоднократно отмечены митрополитом Макарием [C. 264–269, 300]. Для характеристики монастырской дисциплины того времени важным материалом может служить письмо архиепископа Сибирского и Тобольского Нектария к покровителю его при дворе Царя Михаила Федоровича (1636–1640). Автор вспоминает в нем о своей жизни в Ниловой пустыни (в 7 верстах от г. Осташкова Тверской губернии): «И како терпел от начальника моего с первых дней два года: по дважды на всякой день в два времени бит был, а не во едино время на день бои были. Но и в светлое Воскресение Христово дважды бит был. И того сочтено у меня в два года, по два времени на всякой день, боев тысяча четыреста и тридесять. А колько ран и ударов на всякой день было от рук его честных, и тех не считаю, Бог весть, и не помню: от ран великих едва дыхание бысть во мне. Пастырь мой плоть мою сокрушал, а душу мою спасал. Что ему в руках прилучилось, тем и жаловал мене, своего сиротку и малого птенца. Учил клюкой и остном, прободал и мелном, коим в жерновы мелют муку, и пестом, что в ступи толкут, и кочергой, что в печи углие гребут, и поварнями, что еству варят, и рогатками, что раствор на хлебы, или на просфоры и на пироги в сосудех бьют, чтоб хлебы или просфоры и пироги белы были. Того ради и тело мое начальник бил, чтоб душа моя темная светла была и бела, а не черна. И в ушатах, что двоя воду носят, мотор, и тем древом из ногу моею икра выбита, чтобы ноги мои на послушание Христа ради готовы были. И не токмо древом всяким, но и железом и камением, и за власы рванием, но и кирпичем, и что прилучилося в руках его, чем раны дать, и что тогда очи его узрят, тем душу мою спасал, а тело мое смирял. И в то время персты моих рук из суставов выбиты, и ребра мои и кости переломаны, и ныне немощен и скорбен, чаю себе вскоре смерти» [Русский архив. 1873. C. 1773–1776 г.; грамота напечатана вполне, по спискам Московской публичной библиотеки и Румянцевского музея; отрывок ее — у Каптерева (Православное обозрение. 1888. № 1. C. 69) с некоторыми отличиями]. Документ этот замечателен, кроме того, по тому благодушному тону, с каким автор рассказывает об обстоятельствах своей жизни близкому человеку. Сделавшись потом сам настоятелем Ниловой пустыни, архиепископ Нектарий учредил в ней строгий общежительный устав, но многие старцы не перенесли такой строгости «и похотя пить хмельное питие… из монастыря сбежали»[Акты Археографической экспедиции. Т. IV. № 165.]. Это было в 1668 году. Оппозиция Соловецкого монастыря церковной реформе Святейшего Патриарха Никона, в значительной степени объясняемая неприязнью этого монастыря к Анзерскому скиту (где подвизался Никон) и последующими отношениями к Соловецкому монастырю самого Патриарха Никона (как Новгородского митрополита и Патриарха), подробно рассмотрена И.Я. Сырцовым в сочинении «Возмущение соловецких монахов старообрядцев в XVII веке» (Казань, 1880. C. 12–77 и др., по рукописям Соловецкого архива и Казанской Духовной академии). назад

58 Впрочем, такие же темницы существовали тогда в Троице-Сергиевом монастыре и др. местах, при архиерейских кафедрах (Макарий, митрополит. C. 245; ср. Извлечения из дел Кириллова монастыря // Древности Московского археографического общества. Т. VIII. C. 148 и Русский архив. 1873. C. 1773–1774). назад

59 Акты Иверского Святоозерского монастыря, собранные архимандритом Леонидом, напечатаны в Русской исторической библиотеке, изд. Археографической комиссией. Т. V. СПб., 1878. Стлб. 1074. назад

60 Макарий, епископ. Записка об Онежском Крестном монастыре // Чтения в Московском обществе любителей истории. 1880. Кн. III. C. 10–18. О пожаловании ему 4537 душ крестьян // Там же. C. 12. назад

61 Историческое описание ставропигиального Воскресенского Новый Иерусалим именуемого монастыря, составленное по монастырским актам архимандритом Леонидом // Чтения в Московском обществе любителей истории. 1874. Кн. III и IV; 1875. Кн. I-III. C. 767); Описание святых мест находится в Новоиерусалимской соборной церкви Воскресения Господня (Чтения Московского общества истории. Год II. Кн. III. C. 55–60). Сравн.: «В Новом Иерусалиме» — путевые заметки В. Колосова (Древняя и Новая Россия. 1880. Кн. III. C. 365–376); Новый Иерусалим, из путевых заметок А.А. Навроцкого (Русская старина. 1884. Ч. ХLIII. C. 255–270), а также у А. Стэнли (Прибавления к Творениям святых отцев. Кн. XXI. C. 43–44); Описание рукописи Воскресенского монастыря архимандрита Леонида (Чтения в Московском обществе любителей истории. 1871. Кн. I. C. 1–71) и архимандрита Амфилохия (Известия Императорской Академии наук. Т. VII, VIII. 1859. М. 1876, с фотографическими снимками). Издания эти знакомят нас с обширной и разнообразной деятельностью Патриарха Никона по устройству монастырей, книжному и печатному делу в России, церковной администрации и т.п., в которых Никон представляется как организатор и правитель. В 1674 г. за Воскресенским монастырем числилось 16287 душ мужского пола (Чтения в Московском обществе любителей истории. 1875. Кн. II. C. 526). назад

62 Материалы для истории раскола. Т. IV. C. 296. назад

63 Макарий, митрополит. Т. ХII. C. 263–269. Суровость управления Никона в подчиненных ему монастырях выяснилась на суде над ним (Там же. C. 738–739, 742–743); но при этом необходимо иметь в виду состояние монастырской нравственности того времени (Щапов. Раскол... C. 65, 187, 207). назад

64 Макарий, митрополит. Т. ХII. C. 298–299. Подлинное деяние означенного собора напечатано в Материалах для истории русского раскола. Т. I. C. 9–14, 311–314. назад

65 Макарий, митрополит. Т. ХII. C. 305. Грамота к митрополиту Сочавскому и Молдавскому Гедеону от 7 апреля 1658 г., свиток Московской Синодальной библиотеки. назад

66 Макарий, митрополит. Т. ХII. C. 299–301. назад

67 Некоторые подробности об этом при участии Паисия I Патриарха Константинопольского, Макария Патриарха Антиохийского и др. см.: Николаевский. Из истории сношений России с Востоком в половине ХVII столетия // Христианское Чтение. 1882. Январь-февраль. Май-июнь (по рукописям Синодальной библиотеки и Греческих дел Московского главного архива Министерства иностранных дел); грамота Паисия к Патриарху Никону // Христианское Чтение. 1881. Март-июнь (греч. текст и рус. перевод с объяснениями к ней). назад

68 Уже в 1654 г. известный Неронов предсказывал в Вологде, что Никон вскоре «побежит из Москвы ни кем же гоним»; а Никон в письме к Константинопольскому Патриарху Дионисию (1666 г.) писал, что он «от всех возненавиден» и что его дважды хотели убить (Макарий, митрополит. С. 301–304). назад

69 В поступке Патриарха с образами «франкского письма» было возбуждено религиозное чувство Царя Алексея: он упросил Патриарха не жечь их, а погрести в земле; но и в этом случае Никон вызвал неудовольствие высших сановников: показывая публично эти изображения, он громко называл из дома какого боярина или князя эти образы были взяты, с целью пристыдить виновных (Путешествие Макария, II, 50). Замечательно, что в царствование Алексея Михайловича в некоторых церквах, например в Нижегородском соборе, были фигурные изображения распятия («вновь сделан истукан»), уничтоженные по требованию Восточных Патриархов (Гиббенет, II, 405). И в Воскресенском монастыре в яслях лежала деревянная раскрашенная фигура младенца Спасителя, только недавно уничтоженная (а следовало бы передать ее в музей, как делают на Западе. См.: Русская старина. Т. XLIII. C. 266). назад

70 Впрочем, в некоторых случаях Патриарх Макарий сам уступал первенство Никону (Христианское Чтение. 1882. Май-июнь. C. 767). В алтаре соборной церкви Воскресенского монастыря, за иконостасом, над обширным рядом седалищ возвышается 5 патриарших престолов, устроенных Никоном (Прибавления к Творениям святых отцев. Т. XXI. C. 43). Интересен свод мнений Иосифа Волоцкого об отношениях светской и духовной власти, сделанный по рукописным материалам В. Жмакиным в его исследовании «Митрополит Даниил и его сочинения» [Чтения Московского общества истории. 1881. Кн. I. C. 91–97]. Отводя первое место в Церкви Государю, Иосиф между прочим пишет: «Божественные привила повелевают Царя почитати, а не сваритися с ним, и древние бо святители не дерзаху сие творити, ни четыре Патриарха, ни Римский Папа, бывши на Вселенских и поместных соборех, и аще когда Царь и на гнев совратися на кого, и они с кротостию и смирением и со слезами моляху Царя; и аще когда прилучится на собере слово какому святителю с Царем или с князем, преже умоляют Царя, яко дабы повелел рещи и егда повелеваху Царь, глоголаху тогда со смирением и с кротостию от Божественных писаний». Святейший Патриарх Никон в данном вопросе судит иначе: «Аще в древняя лета, — пишет он, — благочестивых Царей соборы были, но по умолению (т.е. цари обращались с молением к церковной власти о составлении собора), а не с повелением, якоже ныне действуется с повелентем и нужею» [Там же. C. 93–94] (припомним здесь упреки Татищева Патриарху Никону по поводу летописей [Т. I. C. 63]). Церковные противники Патриарха Никона наоборот любят ссылаться на авторитет Иосифа Волоцкого [Материалы... Т. VI. C. 129, 206–207, 271; впрочем, ср.: Т. VIII. C. 252]; точно так же они являются возражателями Святейшему и по вопросу об отношениях его к светской власти: «Святой пророк Моисей Боговидец, — читаем в одной записке, — помаза Аарона на архиерейство и митру на него возложи, да будет равен ему вселюдский обдержатель, а не яко прочие архиереи... Римский убо Папа, егда умысли царскую власть себе похитити, преж всего митру на себя возложи и панагию другую наложи, и виде умысл не обличен, и в том пребысть не малое время; и по сем умысли с советники своими, и кесаря Генриха подаянием сакромента уморил, и тако все царское обдержание на себя восхити. В сие убо Никон, яко волк во овчюю кожу облечен, митру на главе нося и панагию другую на себя налагая и советникам своим повелевая також: се убо не меньше похищение царскаго чина и власти (объяснение о митре, панагиях и т.п. см.: Савва, архимандрит. Указатель. C. 29–31; Словарь... C. 20, 24). А еже обема рукама благословляти, то являет всеобдержание людское… Он же, Никон, умышлял и заводил эпикурскую ересь, о ней же глаголет Иван Златоуст, яко в последнее время востати имать: а та эпикурская ересь Христову закону и святых Его супротивна, а царской державе немалое повреждение и всему царству роскошь непристойная» (см. статью подьяка Федора Трофимова «Роспись вкратце, чем Никон Патриарх с товарищи на царскую державу возгордились и его царский чин и власть и обдержание себе похищают», своеобразную по изложению, но любопытную по некоторым бытовым чертам [Материалы. Т. IV. C. 285–298]. Развивая это мнение далее, автор находит подтверждение своей мысли в роскошной и пышной обстановке, заведенной Патриархом Никоном в церковном и домашнем обиходе (Митрополит Платон выражается, что «Никон был пышен по внешности даже до возбуждения зависти» [Церковная история. Т. II. C. 204]. Серебро, вызолоченное и богато украшенные жемчугом, алмазами и др. камнями митры его имели подобие короны, а столь же драгоценное облачение весило 100 фунтов. Один саккос весил 56 фунтов. Не менее замечательны три его посоха, украшенные драгоценными каменьями (Мейерберг. Аделунга. C. 255, 304; ср.: Савва, архимандрит. Указатель. C. 32–36, 47 и др.). Изображения митр и одежд Патриарха Никона сравнительно с другими Патриархами см.: Sacristie Patriarcale dite Sinodale de Moscou, publie par Sabas аveўque de Mojaisk. М., 1865 и «Древности Российского государства». Об употреблении Патриархом Никоном одежд и др. знаков отличия: Патриаршие выходы // Чтения в Московском обществе любителей истории. 1869. Т. II. C. 13, 20. Кроме того, важным материалом для изучения патриаршего быта при Никоне служит недавно вышедший сборник «Материалы для истории, археологии и статистики города Москвы» (1884, с. 1354; по делам Московского архива Министерства юстиции и др.), изданный Московской городской думой, под ред. И.Е. Забелина. Современник Патриарха Никона Коллинс пишет: «Дворец его стоит рядом с царским; он каменный и довольно красив по своей величине». Для своих поездок Патриарх Никон купил в 1656 г. «заморскую карету в 50 руб., материалы и пр., которыя входят затем в употребление у высшаго духовенства» [Материалы для истории раскола. Т. IV, C. 292; Т. VII. C. 99]; равным образом вводятся им и др. особенности во внешней обстановке [Там же. T. IV. C. 290–298]. Точно так же Патриарх Никон приобретал для своего домашнего обихода много дорогих заграничных материй [Расходная книга Патриарха Никона // Временник Московского общества истории. Кн. XV; ср. разбор этого материала в статье проф. Брикнера в Журнале Министерства народного просвещения. 1875. № 4]. Замечательно, что на соборе 1666 г. обсуждались и отчасти осуждались некоторые из нововведений Патриарха Никона в обстановке и внешних отличиях (Макарий, митрополит. Т. ХII. C. 688, 734–735: так, здесь упоминается о двух панагиях, короне или диадиме, как и называется она в современных описях — см. у архимандрита Саввы, а также в официальных действиях Патриарха, см.: Выходы Патриаршие // Чтения в Московском обществе любителей истории. 1869. Т. II. C. 18; о предносимом кресте и т.п), о которых идет речь и в сочинениях, направленных против Патриарха Никона [Материалы. Т. IV. C. 286–298], а это показывает, насколько его враги были чутки к каким бы-то ни было отступлениям от установившихся обычаев, хотя бы они касались только внешней стороны быта). Некоторых же сторон ее касается и Паисий Лигарид в своих обвинениях против Никона [Субботин. C. 137]). назад

71 Там же. C. 283–290. Ср. также: Брикнер А.Г. Расходная книга Никона как источник для истории хозяйства в России // Журнал Министерства народного просвещения. Ч. СLХХVIII. Вообще видно, что и в домашней, и в церковно-служебной обстановке Никон был большой щеголь [Исторический вестник. 1885. Т. ХХII. C. 111]. назад

72 «В своих церковных делах он достиг совершенной самостоятельности и независимости от царских властей и казался всем действительно верховным архипастырем и полновластным владыкой и главой управляемой им Церкви» [C. 264]. В дополнение к сказанному заметим, что в Воскресенском монастыре хранится синодик Патриарха Никона — рукопись в роскошном бархатном переплете с золотым обрезом и виньетками — обращающий на себя внимание по строго выдержанному соответствию между различными степенями духовной и светской власти, указывающему на их взаимное достоинство и отчасти поясняющему взгляды на этот предмет Патриарха Никона. Здесь на первом плане стоят Патриархи, далее следуют Цари, за ними идут митрополиты и Великие князья, архиепископы и епископы, а затем князья и т.д. Другой любопытной особенностью представляется здесь то обстоятельство, что, перечисляя в списке митрополитов, епископов и т.д., и прославленных Русской Церковью святых, Патриарх Никон вовсе не упоминает Иосифа Волоколамского, а это подтверждает свидетельство одного раскольничьего писателя о враждебном отношении Никона к последнему. Известно, что Иосиф Волоцкий был ревностным поборником вмешательства государства в дела Церкви и в этом отношении стоит в антагонизме с Патриархом Никоном [см. об этом: Древняя и Новая Россия. 1880. Т. III. C. 370–371]. назад

73 Там же. C. 264. назад

74 Автор допускает вероятность факта о словах, сказанных Никоном на соборе протопопу Неронову: «Мне де царская помощь негодна и ненадобна, да я плюю на нее…» (Макарий, митрополит. T. XII, 307). Другой исследователь этих отношений, гр. А. Гейден [Из истории возникновения раскола при Патриархе Никоне. СПб., 1886] иначе объясняет эту сцену [C. 6–7]. назад

75 Макарий, митрополит. T. XII. C. 308. назад

76 Там же. C. 353–366, 512–513. О крайней осторожности Алексея Михайловича в этом деле см.: С. 478–480. назад

77 Макарий, митрополит. Т. XII. C. 376–378. Автор подробно рассматривает здесь показания Святейшего Патриарха Никона по обстоятельствам его дела, его замечания на вопросы Стрешнева и ответы П. Лигарида, причем отмечает неточности и противоречия у Никона [C. 483–485, 491–493] и отзыв о выдаче Патриархом Никоном преданного ему Зюзина и последствиях этого [C. 493–499], чего Святейший мог бы вовсе не делать; автор отвергает и подозрения Никона в намерении отравить его [C. 452] и т.п. назад

78 Автор «Истории Церкви» понимает эту угрозу в прямом смысле [C. 388–389], но г. Гиббенет делает ему возражения [Т. II. C. 433]. назад

79 Там же. C. 475–477. назад

80 К этому следует добавить еще отлучение епископа Мстиславского Мефодия и низложение без собора епископа Коломенского Павла, которого Патриарх Никон, подверг кроме, того тяжкому преследованию [C. 144–148, 723, 734, 738, 742–743, 745]. Доводы гр. Гейдена в защиту Патриарха Никона по делу епископа Павла представляются несущественными, а его замечание, что Никон никогда не отступал в своих показаниях от истины, конечно, гипербола [C. 22–38; сравн. также примечание к Грамоте Константинопольского Патриарха Паисия I к Патриарху Никону. СПб., 1881]. Что же касается разных свидетельств по делу Патриарха Никона, то автор «Истории Церкви» все-таки питает более доверие к Паисию Лигариду, нежели к Иоанну Шушерину [C. 721, 738]. В труде его собрано много данных о П. Лигариде и его отношениях к делу Патриарха Никона. Ср.: Горский А. Несколько сведений о Паисие Лигариде до прибытия его в Россию // Прибавление к Творениям святых отцев. 1862. Т. XXI. назад

81 Уже в 1662 г. вполне обозначим бесповоротность дела Патриарха Никона. Лица, продолжавшие признавать его Патриархом, подвергались даже преследованиям. Так, царской грамотой 1663 г. давалось знать властям Кириллова монастыря, что, по определению собора, послан к ним в монастырь под начало церкви Введения Пресвятой Богородицы, что в Москве в Барашах, поп Иван Фокин, за то, что он, противясь царскому указу и не повинуясь собору, по отшествии с Москвы Никона Патриарха, на ектеньях и многолетиях, поминал имя его, между тем как по государеву указу и по совету всего освященного собора велено было на ектеньях и многолетиях молить Бога о Святейших Вселенских Патриархах, и предписывается держать его, Фокина, под крепким началом, в цепи и в железах, и из монастыря отнюдь не отпускать никуда до государева указа. Под грамотой приклеена отписка Царю властей Кириллова монастыря, что поп Фокин к ним в монастырь прислан и под начало отдан в цепи и железах. Впрочем, вскоре, он был освобожден [Извлечения из архива книг и дел Кириллова Белоозерского монастыря. Сообщено архимандритом Иаковом в «Древностях Московского археологического общества». Т. VIII. C. 145]. Сведения о попе Иване Фокине см.: Материалы для истории раскола. Т. I. C. 479–483; Т. V. C. 159; Т. VI. C. 314. назад

82 C. 705, 708–709, 713–714, 722. 731. Заметим, кстати, что видение, побудившее Патриарха Никона явиться в Москву, напоминает факт из его жизни в Новгороде, рассказанный в письме к Царю. Любопытно также разъяснение его о соловье, залетевшем в Иверскую соборную церковь и севшем на патриаршее место [Акты Иверского монастыря, от июня 1666 г. C. 630–633; ср.: Русский архив. 1878. Т. II. C. 173–175]. Списки приговора над Патриархом Никоном имеют разные редакции и отличаются в полноте содержания. О взаимном отношении их см. заметку прот. П.Ф. Николаевского «Жизнь Патриарха Никона в ссылке и заключении» // Христианское чтение. 1886. Январь-февраль. C. 48–49; ср.: Макарий, митрополит. C. 685. Сочинение Паисия Лигарида о соборе, бывшем в Москве на Никона 1666–1667 гг., с предшествовавшими обстоятельствами, разделенное на три части и подразделенное на главы, известно по греческому списку, переписанному в Египте в 1710 г. и находящемуся ныне в Московской Синодальной библиотеке за № 469. Оно сочинено Паисием в Москве и посвящено Царю Алексею Михайловичу. Кем-то переведены две первые части этого сочинения на русский язык, и списки перевода также есть в Московском главном архиве Министерства иностранных дел и в библиотеке Московской Духовной академии (Макарий, митрополит. Т. ХII. C. 365, прим.). В Москве Паисий Лигарид пользовался доступом в Патриаршую библиотеку [Собрание государственных грамот и договоров. Т. IV. № 28]. назад

83 Письма Лазаря Барановича. Чернигов, 1865. № 38; Макарий, митрополит. Т. ХII. C. 744–746. Белокуров С.А. Послание Восточным Патриархам, Макарию Антиохийскому и Паисию Александрийскому, приехавшим в Москву для суда над Патриархом Никоном, по рукописи Московской Синодальной библиотеки // Христианское чтение. 1886. № 1–2. C. 292–296. назад

84 Оно вошло потом целиком в его «Историю Русской Церкви» [Т. ХII. C. 112–227]. В.Ш.: печатается в настоящем сборнике — Раздел II. назад

85 Необходимо заметить, что относительно участия в исправлении церковных книг при Патриархе Иосифе противников реформы Никона (Аввакума, Гр. Неронова, Лазаря и др.) были представлены уже довольно веские возражения (Румянцев В.Е. Древния здания Московскаго печатнаго двора // Древности Московского археологического общества. Т. II. C. 67; ср.: Мансветов И. Как правились у нас церковные книги // Прибавление к Творениям святых отцев. 1883. Кн. IV. C. 536–543, по бумагам типографского архива); но митрополит Макарий, а за ним и гр. Гейден, допускают, что означенным лицам принадлежал все-таки высший надзор за печатанием, и они составляли нечто вроде совета. Н.Ф. Каптерев, напротив, в своей монографии [Патриарх Никон и его противники в деле исправления церковных книг. М., 1887, изд. Православного обозрения] совершенно отвергает этот взгляд, утверждая, что Иосифовские справщики во всем были предшественниками Никона, смело печатали в Москве произведения южнорусских ученых, настойчиво проповедовали о полном православии греков и т.п., а следовательно, противники Никона не могли иметь с ними ничего общего (C. 50–53 и др.). назад

86 О самом близком из них — Арсении Греке см. статьи: Каптерев Н. Следственное дело об Арсении Грекe и ссылка его в Соловецкий монастырь // Чтения в Обществе любителей духовного просвещения. 1881, № 7 и Колосов В. Старец Арсений Грек // Журнал Министерства народного просвещения. 1881. № 9. 87 Вообще в деле Патриарха Никона греки принимали деятельное участие, стараясь подействовать на мнение в его пользу в Константинополе (Соловьев. Т. XI. C. 330–336; переписка Никона с некоторыми греками. 1665–1666 гг., изданная по рукописи Ундольского в Румянцевском музее архимандритом Леонидом // Русский архив. 1873. Стлб. 1601–1640). Увлечение Святейшего Патриарха Никона даже греческой модой видно из рассказа П. Алеппского о перемене русского монашеского клобука на греческий, вызвавшей сенсацию в русском обществe, но мода взяла верх. назад

88 Гейден. C. 16–17; ср.: Макарий, митрополит. Т. XI. C. 144–156. Здесь же и отзыв о греках. назад

89 Чтения в Московском обществе любителей истории. 1885. Кн. IV. C. 1–87, с предисл. и прим. назад

90 Там же. C. 4–15. назад

91 Подробности см. в предисловии C. Белокурова к сочинению Медведева, в котором изложена его биография и указаны материалы о нем, и в статьях того же автора: Медведев C. Об исправлении богослужебных книг при Патриархах Никоне и Иоакиме // Христианское чтение. 1885. № 11–12; Собирание Патриархом Никоном книг с Востока (по Греческим делам Московского архива Министерства иностранных дел и др. источникам) // Там же. 1882. Cентябрь-октябрь C. 444–494. Автор проверял документальные свидетельства с данными Синодальной библиотеки и Воскресенского монастыря, а также по описи казны Патриарха Никона, напечатанной во «Временнике Московского общества истории». Кн. XV. О C. Медведеве см.: Соколов П. Первый придворный стихотворец из воспитанников Московской Заиконоспасской школы в своих письмах и стихотворениях // Чтения в Обществе любителей духовного просвещения. М., 1886. № 7. C. 587–634. назад

92 Почти тождественные замечания раскольнических писателей об исправлении книг см.: Материалы для истории раскола. Т. VI. C. 17, 29–30, 41–42, 321; Т. VIII. C. 116–117. назад

93 См. предисловие к сочинению C. Медведева. C. XXIX-XL. Со своей стороны отметим, что для решения этого вопроса дается некоторый материал в показании же Медведева, согласном с официальным изложением дела на с. 11–12; ср.: прим. 40. назад

94 См.: C. 32–33 и далее до конца. назад

95 Материалы для истории раскола. Т. 1. C. 157, 242; Макарий, митрополит. Т. XII. C. 218. назад

96 На такую постановку вопроса указывают некоторые замечания автора в вышедшей части его труда [C. 88, 149–150], а также исследование одного из спорных вопросов того времени — о происхождении двуперстия [C. 50–91]. Разобрав относящиеся к нему свидетельства, автор говорит: «В Московской Руси с конца XV в. до пол. XVII общеупотребительным и признаваемым Церковью за единственно правильное перстосложение было — двуперстное» и т.д. [C. 61]. Заметим, что статья о двуперстии появляется в Кормчих в XIV в. (Беляев И. Наказные списки Стоглава. М., 1863; Жмакин. Митрополит Даниил // Чтения в Московском обществе любителей истории. 1881. Т. II. Прил. 95) Патриарх Иосиф и Никон до Патриаршества своего и в начале его, как известно, также крестились двумя перстами (Соловьев. Т. XI. C. 282). Понятно, что этими данными выясняется лишь историческая сторона вопроса. назад

97 Кроме того, автор пользовался материалами Московского главного архива Министерства иностранных дел, Московского архива Министерства юстиции, рукописями Ундольского в Румянцевском музее, Санкт-Петербургской Духовной академии и т.п. назад

98 Исследование это помещено в «Христианском Чтении» 1886 г. за январь-февраль, март-апрель, май-июнь. Некоторые документы, касающиеся означенного эпизода, хранились в библиотеке Кирилло-Белозерского монастыря; при переносе же этой библиотеки в 1859 г. в Санкт-Петербургскую Духовную академию документы по делу Патриарха Никона оставлены были в Кирилловском монастыре, но после были из него похищены. Содержание их известно только по обстоятельному описанию в статье архимандрита Варлаама, напечатанной в «Чтениях Московского общества истории», 1858 г., кн. III, и озаглавленной: «О пребывании Патриарха Никона в заточении в Ферапонтове и Кириллове Белозерских монастырях» [C. 129–168]. Так говорит о. П. Николаевский. Но, как видно из других данных, некоторые материалы еще уцелели там (Иаков, архимандрит. Извлечения из архивных дел Кириллова Белоозерского монастыря // Древности Московского археологического общества. 1880. Т. VIII. C. 142–145). Некоторые материалы (докучливые жалобы с намеками Никона на Кирилловских монахов и архимандрита с любопытными бытовыми чертами), были напечатаны еще Соловьевым [T. XI. C. 470–475, прим. 71, по Государственному архиву]. Монахи жаловались, что Никон спрашивает осетров живых мерой по два аршина с четью, каких в Шексне в уловe не бывает; а он повторяет, что они грибов прислали только таких скаредных с мухоморами, что и свиньи их не станут есть, рыбу прислали сухую, только голова да хвост и т.п. назад

99 Христианское Чтение. 1886. Январь-февраль. C. 55–58. назад

100 Отправляясь в ссылку, Святейший Патриарх Никон взял с собой тайно панагию и две Патриаршие печати (Смирнов. Патриарх Иоаким. C. 56]; но в 1676 г. панагия и печати были у него отобраны [Древности Московского археологического общества. Т. VIII. C. 144. Ср.: Шушерин. Житие Патриарха Никона. C. 162]. назад

101 Так, по поводу ссоры с Кирилловским монастырем из-за постройки новых келий, Патриарх Никон жаловался Царю: «всякия беды бесы мне творили, являяся иногда служками кирилловскими, иногда старцами, угрожая мне всякими злобами» (Соловьев. T. XI. C. 341–342). Скептицизм Никона в других случаях описан в «Материалах для истории раскола» [Т. V. C. 21–22]. назад

102 Таковы, например, сцены, происходившие весной 1674 г. по поводу того, что в церковь, по обычаю, сопровождали его стрельцы [Mарт-апрель. С. 384–385, — Донесение пристава Шайсупова (по делам Государственного архива)]. назад

103 В особенности характерные жалобы см. там же. Март-апрель. C. 387–398. назад

104 Там же. Январь-февраль. C. 93–94; Mарт-апрель. C. 401–425. При этом необходимо иметь в виду, что дело это возникло по жалобе самого Никона [C. 402]. назад

105 Неудобно передаваемые места приведены у Соловьева [Т. XIII. Прим. 190]. Объяснение Никона против обвинений см. в «Христианском Чтении» за март-апрель. C. 420–425. Соловьев замечает: «К сожалению, Никон сам старался показать, как чистое смешивалось у него с нечистым: так, он не преминул прислать Царю список вылеченных им людей и посланному царскому рассказывал, что был ему глагол: «Отнято у тебя Патриаршество, за то дана чаша лекарственная: лечи болящих» [Т. XI. С. 393]. назад

106 Она напечатана в «Жизнеописании Святейшего Патриарха Никона» И. Шушерина, а с подписями — в «Начертании жития Патриарха Никона» архимандрита Аполлоса [C. 155–158] и «Описании Воскресенского монастыря» архимандрита Леонида [C. 40–43], изд. в «Чтения в Московском обществе любителей истории» в 1874–1875 гг. назад

107 Подробности о ходе этого дела — по рукописным материалам — у о. Николаевского в «Христианском чтении» за май-июнь. назад

108 «Замечательно, — говорит о. П. Смирнов, — что Никон не согласился ехать из Кириллова монастыря в Воскресенский дорогой прямой, на которой имя его не было известно (?), а приказал везти себя чрез Ярославль, где еще хранились воспоминания о нем, как о великом пастыре» (Патриарх Иоаким. С. 58). назад

109 Христианское чтение. 1886. Май-июнь. C. 671–683. назад

110 В своей монографии по настоящему вопросу автор пользовался делом Никона (соборным деянием) по рукописи Московской Духовной академии. назад

111 Уже к концу царствования Алексея Михайловича раскол представлял довольно сильную и опасную партию. Вот любопытная запись в одном из хронографов (2-й редакции): «Во 180 и 181 (1672–1673) году, за умножение грех наших пред Господом Богом, простые люди невежи, хуляще Божественное писание и новоисправные с греческих переводов книги, и сложение триех перстов крестнаго знамения, и не слушая отцев своих духовных наказания, многие на покояние не приходили и святых Божественных Таин не причащались и к церквам Божиим не ходили, и святым иконам не поклонялись, прельстяся в богоотстунников, от многих врагов невежд от пустынников собиралися в место в домах и овины, сожигалися многия и с малыми младенцы, в Нижегородском уезде и в иных местех» [Рукопись Археографической комиссии, описал Н. Барсуков. СПб., 1882. C. 81]. назад

112 Смирнов. С. 62; Татищев. Т. I. С. 573; Голиков. Деяния Петра Великого, доп. (Т. III. С. 190–191); Соловьев. Т. ХIII. С. 332. «При этом, — говорит тот же автор, — как-то невольно приходят на мысль, с одной стороны, собственные изречения Никона, хотя и сказанныя в состоянии раздражения: “не от Царя начало священства приемлется, но от священства на царство помазуются; священство превыше царства есть. Господь двум светилам светить повелел” и пр., а с другой — первые страницы Духовного Регламента» (Патриарх Иоаким. С. 62–63). назад

113 Об отношениях Симеона Полоцкого к Патриарху Иоакиму см. у Смирнова [C. 113–138] и в монографиях о C. Полоцком Л.Н. Майкова [Древняя и Новая Россия. Т. III. 1875. C. 379–380] и И. Татарского [М., 1886. С. 300 и др.]. назад

114 Макарий, митрополит. Т. ХII. C. 452, 462; Коллинс. C. 2, 10. назад

115 Собрание Государственных грамот и договоров. Т. IV. C. 130. назад

116 Макарий, митрополит. Т. ХII. C. 342. Опровержение этих слухов у Мейерберга [Аделунг. C. 251]. назад

117 Николаевский. // Христианское чтение. 1886. Mарт-апрель. C. 409, 419–420. Любопытно, что симпатии C. Разина к Патриарху Никону основывались на ненависти их обоих к боярам. назад

118 Евгений, митрополит. Т. II. C. 124. Виркгарт сообщает, что на знаменах у C. Разина были изображения Царевича и Патриарха Никона (Рущинский. Религиозный быт ... XVI-XVII в. C. 158). назад

119 Доказывая преимущества самодержавного правления для России, Татищев между прочим пишет: «Вышеобъявленный (т.е. боярское правление), беспутный и государству вредный правления порядок неколико Царь Алексей Михайлович исправил и власти своея прибавил, коему властолюбивый Патриарх Никон столько в том воспрепятствовал, что он не мог совершенно самовластия получить, а по свержению онаго, болезни и другия препятствия не допустили» [Российская история. Т. I. C. 545]. Историк проводит, очевидно, ту мысль, что борьба, возникшая из-за притязаний Никона, помешала Алексею Михайловичу довести свое дело до конца; а в борьбе с Никоном он нуждался в поддержке бояр (лица не родовитые, сами терпевшие от бояр, благосклоннее относились и к Патриарху Никону, например Ордин-Нащокин. О боярах, враждебных Никону, см. у Михайловского с. 163, 187). Но вот как объясняли эти отношения современники, близко знавшие положение дел в Москве: «Бояре бо московские, разоренных вспомогаючи ляхов, 14 мил. денег дали и дружбу, которую с ними вечно с присягою утвердили не для чего иного, мне мнитца, токмо хотя выбитца из-под царской руки, чтоб могли, аки в Польше, ляцким побытом и городами владети: в Польше бо сенаторы все королями, а одного за господина быти мало разумеют; того ради всех неповинных людей и начальника Богом данного к нищете и к хлопотам приводят... Яко и сего времене те московские царики на нас бедных невинных, которые ему были добровольно без насилия поддалися, не для чего иного, токмо ведаючи его, православнаго Царя, но бояр безбожная лукавая мучительная злоба усоветовала присвоити себе в вечную кабалу и неволю... Верховнейшаго пастыря своего, святаго отца Патриарха, который их к доброму делу яко пастырь провождал, они же не яко овцы пастыреви были, но его свергши, егда не хотя послушными заповеди его быти, который научал, чтоб имели милость и любовь к ближним и братии своей, се есть ко убогим и мирским людем (припомним ряд бунтов в царствование Алексея Михайловича [см. об этом замечания Е. Бeлова в его «Об историческом значении русского боярства», с. 173–180]), за таковое его глаголание в заточение отдали, чтоб больше их к добру делу не наставлял; и к тому Святейший отец наставливал их, чтоб чином христианским, а не поганским учреждалися, наипаче дабы не присовокуплялися к латинской ереси, которая много Православию святому вредит». Воззвание Брюховецкого к донским казакам, апреля 1668 г. [Акты, относящиеся к истории Южной и Западной России. Т. VII. C. 61. Отметим недавно появившуюся статью о школе, учрежденной при Патриархе Никоне: Белокуров C. Адам Олеарий о греко-латинской школе Арсения Грека в Москве в половине ХVII в. // Чтения любителей духовного просвещения. 1888. № 4. C. 357–397]. назад

120 История России. Т. ХIII. C. 332. Митрополит Евгений, напротив, допускает вероятность этого свидетельства [Т. II. C. 212–215]. назад

121 Самарин. Сочинения. М., 1880. Т. V. C. 231–237. (Стефан Яворский и Федор Прокопович). Сочинение это написано автором в 1840–1843 гг. на степень магистра, но только часть его была напечатана в 1844 г., а в полном виде оно появилось лишь в 1880 г. Автор замечает: «Пока все сочинения C. Полоцкого и др. современных ему писателей не будут подробно и внимательно исследованы, нельзя будет определить в точности, в чем именно и до какой степени каждый из них испытал влияние католицизма» [C. 237]. Чрезвычайное сочувствие Патриарху Никону выражает и современный католический писатель Ц. Тондини, автор нескольких сочинений, посвященных истории Русской Церкви исходя из указанной точки зрения (особенно см.: Reglement ecclesiastique de Pieўrre le Grand. Paris, 1874. P. VIII, XXXVI-XXXVII, 17–18, 28, 56–60, 73, 109, 173, 188, 198, 234, 245, 249 и др. с извлечениями из Возражений Патриарха Никона, по изд. Пальмера). назад

122 В интересах библиографической полноты приводим здесь мнение о Святейшем Патриархе Никоне Ц. Тондини, имеющее для нас лишь историческое значение в ряду других: «Parmi les Patriarches de Moscou, il s’en trauva un, en effet, douй d’une ame vraiment episcopale; ce fut Nicon, quimoccupa le siиge patriarcale du temps du Tsar Alexis Mikhailovitch, pиre de Pierre I-er. L’histoire de l’Eglise, sous le patriarche Nicon, c’est l’histoire de la lutte suprкme soutenue par ce prйlate pour sauver l’indйpendence du pouvoir spiritual. Il ne fut pas seconde. Et, un jour, il se trauva presque seul а lutter contre le Tsar. Par un travail habiliment dirigи, les autres evкques avaient-gagnй au parti du Tsar. Nicon, condamnи par ses frйres dans l’episcopat (1666–1667), succomba, mais il succomba en martyr» (P. VIII). Пользуясь случаем, заметим здесь, что даже в исследовании, специально посвященном истории Духовного Регламента (Кедров Н.И. Духовный Регламент в связи с преобразовательной деятельностью Петра Великого. М., 1886. 244 с.), ни словом не упоминается о сочинении автора, хотя и совершенно противоположных мнений, но много потратившего труда на издание и комментарии памятника столь важного в историческом отношении и в отношении которого свод мнений имеет свое значение. Как видно, литература вопроса весьма часто считается у нас излишней роскошью даже в специальных исследованиях, посвященных известному предмету. Означенный труд (XL+270+72) состоит из введения, лат. перевода Духовного Регламента, напечатанного в Петербурге в 1785 г., по стараниям Потемкина, современного фр. перевода, рус. текста с инструкцией обер-прокурору, многочисленных примечаний и указателя. назад

Домашняя страница
священника Владимира Кобец

Создание сайта Веб-студия Vinchi

®©Vinchi Group