НОВЫЕ МАТЕРИАЛЫ И ТРУДЫ О ПАТРИАРХЕ НИКОНЕ (3)

(Продолжение)

почитатели Патриарха Никона, и его противники признают в его характере крупные недостатки, неотразимо влиявшие как на ход его борьбы с оппозицией, направленной против его власти и управления, так и на исход его собственного дела¹²³ . Но дело Никона было само по себе крупным фактом, которого не могли не признать даже его враги, когда обнаружились все последствия этого дела. «Когда судьба Патриарха Никона была решена, — говорит один из исследователей рассматриваемых событий, — когда этот всемогущий человек, которого все так боялись, сошел со сцены, тогда некоторые из властей русских взглянули на совершившееся дело спокойнее и прямее и к крайнему огорчению своему увидели, что, действуя так решительно и упорно против Никона, они действовали против самих себя, что в деле Никона с Алексеем Михайловичем решался очень близкий к ним вопрос — вопрос о сравнительном превосходстве властей церковной и гражданской, увидели, что с падением Никона восторжествовала эта последняя, чему сами они так много содействовали, и что от этого можно ожидать в будущем многих неблагоприятных последствий для Церкви... и они решились поискать средств исправить как-нибудь свою ошибку: стали просить, чтобы точнее были определены взаимные границы властей гражданской и церковной¹²⁴ . Понятно, что там, где решался столь важный вопрос, бывший, с одной стороны, результатом прошедшего исторического развития, а с другой, долженствовавший определить дальнейшие судьбы этих отношений, борьба обеих сторон — Патриарха Никона и его противников — не могла отличаться мягкостью и взаимными уступками; но для того, чтобы сломить власть Святейшего Патриарха Никона, понадобились: двойная оппозиция сверху и протест снизу, следы которых отразились и в современной, и в последующей литературе настоящего вопроса и, без сомнения, много влияли на мнения и представления о главном действующем лице.

Независимо от того, в деятельности Святейшего патриарха Никона была еще одна сторона, невольно привлекавшая к нему внимание историков и исследователей — это те образовательные цели, которым служил Патриарх и которые склоняли некоторых писателей видеть в нем прямого предшественника Петра Великого. Мы знаем, как смотрит на это дело Стэнли, задавший даже вопрос: «Что бы сталось, если бы Никон и Петр встретились вместе»? Точно так же А.П. Щапов в своем известном сочинении о расколе восклицает: «Удивительно ли, что Никон, этот истинно замечательный гений своего века, “световодитель”, как называли его лучшие, просвещеннейшие современники, vir prudential et auctoritate eggregius, как отзывались о нем иностранные наблюдатели внутренней жизни России второй половины XVII в., удивительно ли, что великий Никон должен был испытать и встретить упорное противоречие и противодействие со стороны отсталых, запоздалых ревнителей старины?»¹²⁵ . И далее автор тесно соединяет церковную реформу Патриарха Никона и гражданскую Петра Великого, вызвавшие против себя одни и те же враждебные элементы¹²⁶ .

Действительно, в деятельности Святейшего Патриарха Никона есть элементы, свидетельствующие о более широких планах Патриарха, чем одна борьба с отсталыми представителями раскола. Мы видели, что он готов был в этом отношении пойти на своего рода компромисс. С другой стороны, Патриарх Никон устраивает училище в Москве с древними языками, приближает к себе южнорусских ученых и греков¹²⁷ . Будучи еще Новгородским митрополитом, Никон заводит типографию в Новгородском Хутынском монастыре, а в бытность свою Патриархом переводит из упраздненного тогда в Белоруссии Оршанского Кутеинского монастыря типографию в свой Иверский Валдайский монастырь. Переселившиеся сюда старцы успели напечатать несколько книг с гравюрами на дереве своей работы; некоторые из них занимались переводами на русский язык литовско-польских хроник и других книг; заведена была переплетная мастерская; резьба по дереву составляла одно из занятий Иверских старцев; здесь развивалось и процветало изразцовое дело, приложенное Патриархом Никоном в широких размерах к внешним и внутренним украшениям соборного храма в Воскресенском монастыре и т.п.¹²⁸ . В 1654 г. Московский печатный двор был отдан в полное его ведение¹²⁹ . Известна также любовь Святейшего Патриарха Никона к памятникам русского бытописания, свидетельством которой остались дошедшие до нас обширные летописные сборники (Воскресенский и Никоновский) с его собственноручными подписями; а его монастыри были снабжены значительными по тому времени библиотеками, многие из рукописей которых сохранились также с пометками руки Патриарха¹³⁰ . Предлагая приступить к систематическому исправлению книг, Святейший Патриарх Никон собрал в Москву не только древние славянские переводы церковных книг, но и другие книжные сокровища из важнейших монастырей России¹³¹ , а с 1654 по 1662 г. с Востока из разных монастырей по стараниям Святейшего патриарха Никона было прислано 498 рукописей, в числе которых, кроме церковных книг, были древние писатели, византийские хроники, грамматики и т.п.¹³² , значительно обогатившие потом библиотеки Патриаршую и Воскресенского монастыря. Наконец, в переписной книге домовой казны Патриарха Никона описано около 1300 томов, в числе которых называется много греческих и латинских печатных и рукописных книг как на бумаге, так и на пергаменте. Часть этих книг была приобретена Никоном на свои средства еще во время пребывания его в Новгороде¹³³ . Между тем известный Епифаний Славинецкий много содействовал переводной деятельности при Патриархе Никоне не только в интересах Церкви, но и на пользу гражданского просвещения: так в 1653–1657 гг. была переведена им и другими лицами замечательная «Космография» с латинского языка, дополненная статьями о России¹³⁴ ; а в мае 1658 г. он же перевел для Патриарха Никона «Дохтурскую книгу», за что получил 10 рублей¹³⁵ . Патриарх Никон покровительствовал и художествам, особенно церковной живописи и архитектуре. При дворе его, по словам Павла Алеппского, были свои художники и ремесленники по всем частям. В Воскресенский монастырь для устройства храма он призвал разных мастеров, в том числе и иностранных, и завел там целые мастерские, откуда в 1668 г. вызывал для себя ценинных мастеров Царь Алексей Михайлович¹³⁶ . Все эти факты несомненно свидетельствуют, что Святейший Патриарх Никон умел ценить интересы просвещения, и трудно сказать, в каких чертах представилась бы эта сторона его деятельности, если бы она не была прервана столь внезапно в самом своем начале. Несомненно также, что на пути к реформе Петра Великого деятельность Никона занимает весьма видное место. Не напрасно поэтому имя его соединяется с именем Петра в устах защитников старины, и в дальнейшем своем развитии эти оба течения сливаются вместе. При всем том нельзя не заметить, что реформа Никона исходила из других начал, чем реформа Петра, а по главному вопросу, тесно связанному с делом Патриарха Никона, взгляды Петра были прямо противоположны его мнениям¹³⁷ .

В деле своей реформы Никон пользовался южнорусским и греческим элементами; Петр Великий стремился сблизить Россию с западноевропейским миром, а греческий элемент вовсе не пользовался его симпатиями. И новый исследователь о Патриархе Никоне, признавая в нем «великий светлый ум», полагает однако, что в своей реформаторской деятельности он был не более как только продолжателем; что его заслуга состоит главным образом в том, что, при всей скудости пройденной им школы, он сумел понять и оценить силу и великую полезность тогдашних новых умственных движений в московском передовом образованном обществе, искренно и с увлечением примкнул к ним и потом, сделавшись Патриархом, остался им верен, так что несмотря на самые ожесточенные нападения на него, на целый ряд самых серьезных препятствий, которые ему постоянно ставили его темные противники, постарался приложить усвоенные им воззрения передового московского общества к жизни, осуществить их на самом деле¹³⁸ . Но, признавая Патриарха Никона как реформатора естественным порождением идей и воззрений передового московского общества времен Патриарха Иосифа (при котором Никон познакомился с киевскими учеными, бывшими в Москве¹³⁹ ), автор того же исследования замечает, что Никон испытал потом наиболее сильное влияние от пришлых в Москву греческих иерархов, указания и советы которых имели существенное значение для реформаторской деятельности Никона, в духе греческих обрядов и чинов. Сначала, по своему положению при Алексее Михайловиче, он является ходатаем и покровителем за угнетенных турками гречан; затем он вполне подчиняется их авторитету, а наконец они сплетают уже ему пышные похвалы за его приверженность ко всему греческому и даже предсказывают Патриарху Никону более заманчивую и видную роль на христианском Востоке.

«Решив исправить русские церковные книги с греческих, решив русские церковные обряды и чины привести в полное соответствие с современными греческими, — говорит тот же автор, — Никон на этом уже не останавливается, а идет далее: он переносит к нам греческие амвоны, греческий архиерейский посох, греческие клобуки и мантии, греческие церковные напевы, принимает греческих живописцев, мастеров серебряного дела, начинает строить монастыри по образцу греческих, приближает к себе греков, слушает их, действует по их советам и указаниям, всюду выдвигает на первый план греческий авторитет, отдавая ему значительное преимущество пред вековой русской стариной, пред русскими всеми признаваемыми доселе авторитетами». Свое увлечение всем греческим Патриарх Никон неоднократно заявил и в своих грамотах, и открыто на соборе. «Ищем, держим вся и наипаче греческия законы и догматы», — писал он Константинопольскому Патриарху Дионисию. «Хотя я русский и сын русскаго, но моя вера и убеждения греческия», — говорил он на соборе 1656 г. По словам Павла Алеппского, у Святейшего Патриарха Никона была врожденная любовь к грекам и к их церковному устройству и порядку. Греческие власти, бывшие в Москве в 1660 г., откровенно сознавались, что никто из прежних Патриархов не полюбил так греков, как Никон; а самый заклятый враг последнего — Паисий Лигарид — говорит, что Никон еще до Патриаршества «гремел своею любовию к грекам». «Всем известно, — пишет он, — что ты (Никон) филэллин и одеянием, и обычаем, и почетом»¹⁴⁰ .

Понятно, что тем самым Патриарх Никон становился в крайне враждебное отношение к противникам этого влияния, еще недавно столь близким к нему и потому вполне рассчитывавшим на его покровительство и поддержку.

Весьма важными данными для оценки отношений Святейшего Патриарха Никона к религиозному движению, возникшему в это время и известному под именем раскола, а также к главным его представителям, объясняющим нам весьма многое в происхождении и характере этого движения, служат «Материалы для истории раскола за первое время его существования, изд. братством св. Петра митрополита», под редакцией Н.И. Субботина (М., 1875–1887. 8 томов), заключающее в себе документы о лицах, судившихся на Соборе 1666–1667 гг., и акты собора; акты, относящееся к истории Соловецкого мятежа; наконец, многочисленные сочинения первых расколоучителей (Никиты Пустосвята, попа Лазаря, подьяка Федора Трофимова, инока Сергия, протопопа Аввакума, диакона Федора Иванова, старца Аврамия и др.¹⁴¹ Памятники эти изданы по рукописям библиотек Синодальной, Типографской, Публичной, Казанской Духовной академии и коллекциям гр. Уварова, Хлудова, митрополита Макария, Е.В. Барсова и др. Прежде всего необходимо заметить, что эти материалы представляют отрицательные данные для оценки личности и реформы Патриарха Никона; однако и в них можно найти более или менее важные указания как для его характеристики, так и для освещения современных обстоятельств и событий, тесно связанных с религиозными отношениями, вызванными его реформой.

Вполне понятно, что в многочисленных сочинениях и челобитных как коллективных¹⁴² , так и отдельных лиц, Патриарх Никон является центральной личностью, на которую сыплются все вины со стороны его противников; а некоторые из этих статей свидетельствуют нам, с какой заботливостью собирались противниками Никона биографические сведения о нем, относящиеся даже ко времени до его Патриаршества¹⁴³ . Здесь помещены целые трактаты, в которых рассматриваются все отступления, совершенные Патриархом Никоном¹⁴⁴ . И такое внимание к личности последнего объясняется не одними только его реформами, которые, без сомнения, были столь близки интересам ревнителей, но в значительной степени их прежними близкими личными отношениями, игравшими в первоначальной судьбе раскола весьма важную роль.

До своего Патриаршества Никон и сам принадлежал к этому кружку «ревнителей о вере», во главе которых стояли тогда Ф.М. Ртищев и царский духовник Стефан Вонифатьев; они еще прежде распоряжались епископскими кафедрами; они же прочили последнего в преемники Патриарху Иосифу; но он отклонил от себя эту честь и указал на Никона как на человека, вполне достойного занять Патриарший престол¹⁴⁵ . В последующих же невзгодах, постигших представителей раскола, эти последние видели измену Никона своему делу и кружку; в особенности их оскорбляло то, что они терпят гонения не от врага, а от своего «друга» и преданного им прежде человека. До своего Патриаршества он принимал участие в их советах относительно поставления духовных лиц и вообще церковных дел; вместе с ними он разделял мнение, что «гречане и малороссияне потеряли веру и добрых нравов нет у них»¹⁴⁶ . Будучи Новгородским митрополитом, Никон поддерживал с главой этого кружка в Москве дружественные и интимные сношения¹⁴⁷ . Понятно, как должны были почувствовать происшедшую перемену друзья Никона, когда он, обеспечив полным согласием Царя и Собора неприкосновенность своих прав и реформ, изменил прежние отношения к ним, а Никон не способен был подчиняться требованиям «ревнителей» старины, подобно Патриарху Иосифу, и это разочарование в действиях преданного им до того времени человека слышится во всех заявлениях и сетованиях их по поводу наступивших новых порядков¹⁴⁸ . Близость этих лиц к Никону основывалась не только на единомыслии по известным вопросам, но и на других, более продолжительных и надежных связях. Прежние друзья его, как и сам Никон, были по происхождению нижегородцы и, таким образом, издавна знали друг друга¹⁴⁹ ; они сами указывают на эту связь; но разрыв с ними посеял непримиримую вражду со стороны их к Никону¹⁵⁰ .

В глазах защитников старины идеальными эпохами представлялись, с одной стороны, время Стоглава, т.е. Царя Ивана Васильевича и митрополита Макария, а с другой — время Михаила Федоровича и Патриарха Филарета¹⁵¹ . Лично они почитали и Царя Алексея Михайловича, который вступал с ними в весьма близкие отношения и допускал даже известную фамильярность, в сравнении с которыми суровость и недоступность Никона казались еще более чувствительными¹⁵² . Сторонники раскола считали поэтому Царя Алексея только «прельщенным от Никона — еретика и отступника», почему сложилось даже сказание, что он при смерти познал неправду свою и отпадение от правой веры и покаялся¹⁵³ .

Связывая реформу Никона с прежде намеченными уже церковными недостатками, которые признавали и справщики в правление Патриарха Иосифа, г. Каптерев замечает, что на этой почве выросли и quasi еретические воззрения Никона. «Никона, — говорит он, — породило и воспитало время и идеи его предшественника на Патриаршей кафедре. Арсений же Грек был тут, очевидно, решительно не при чем: не Арсений Грек создал Никона-реформатора, а Никон-реформатор создал Арсения Грека как книжного справщика»¹⁵⁴ .

При всем том вопрос о греческом элементе в деле исправлений Патриарха Никона занимает весьма видное место, как и близкое участие в этом деле южнорусского элемента. В настоящем случае он имел такое же значение, как в период петровской реформы вопрос о преимуществах и необходимости для России западноевропейского просвещения и цивилизации. В XVII веке уже вполне сложилось мнение, что Москва — этот «третий Рим», как называли ее русские книжники XVI в. («а четвертаго не буде»¹⁵⁵ ) — есть истинная представительница и преемница политического и религиозного значения Византии. «Русские стремились занять в православном мире место греков, которые, по их мнению, уже потеряли право на первенство вследствие своего уклонения от истинного благочестия¹⁵⁶ . В известном отношении русские достигли своей цели. Они имели удовольствие видеть, что в Москву как столицу Православия стекаются теперь самые разнообразные представители Востока, начиная с Патриарха и кончая убогим старцем, что все они торжественно и единодушно признают Россию опорой и покровительницей всего Вселенского Православия»¹⁵⁷ . «Все доброе, бывшее у вас, — говорили русские книжные люди, проникнутые сознанием своего религиозно-политического превосходства, — перешло благодатиею Христовой, к нам, в Москву... Когда в Царьграде был благочестивый Царь, единый под солнцем, он учинил четырех Патриархов да Папу в первых, и те Патриархи были в одном царстве под единым Царем и на соборах собирались по его царскому изволению. А ныне вместо того Царя на Москве Государь единый Царь благочестивый во всей подсолнечной, и царство его христианское Бог прославил. И устроил наш Государь Царь у себя, вместо Папы, в царствующем граде Москве Патриарха, а вместо четырех Патриархов — на государственных местах четырех митрополитов: ино у нас в Москве возможно и без четырех Патриархов ваших править закон Божий... Живут ваши четыре Патриарха и без Папы, когда он уклонился в ересь, так и мы ныне можем без вашего учения быть... Ныне Патриарху вашему (Константинопольскому) не только против Римскаго, но и против Московскаго епископа невозможно величатися. Напрасно вы хвалитесь, — говорили уже русские книжники грекам, — что мы от вас крещение приняли: мы приняли крещение от святаго апостола Андрея, который из Византии преходил Черным морем до Днепра, а Днепром до Киева, а оттуда до Новгорода»¹⁵⁸ .

Сами представители греческой иерархии в половине XVII века указывали на предстоящую великую миссию для Московского Патриарха в Константинополе¹⁵⁹ и тем льстили самолюбию Никона; Московского Государя они величают императором и соответственными тому почетными титулами¹⁶⁰ . Между тем под влиянием более близких и частых сношений с греками значение последних в Москве все более падает и уступает место другим влияниям¹⁶¹ . Славянский патриот Крижанич на один уровень ставит как врагов славянства — немцев, жидов, цыган, армян и греков, которые кровь из нас высасывают; а русские путешественники, ездившие на Восток по церковным делам, возвращались оттуда с печальным осознанием о религиозном и умственном упадке греков. Лучшие силы их воспитывались на Западе, на что опять с укором указывали в России защитники старины.

Понятно, какое впечатление должно было произвести на бывших друзей Никона его увлечение всем греческим, и он признавался потом, что это увлечение было главной причиной непримиримой вражды к нему со стороны противников его преобразований¹⁶² . И в сочинениях первых расколоучителей, изданных в тех же «Материалах», самые тяжкие отступления, приписываемые Святейшему Патриарху Никону, относятся на счет греков. В этом вопросе крайние защитники старины сходятся со своими противниками — сторонниками западной реформы: «Лучше, братие, — пишет старец Аврамий, — старым грекам верить, а не нынешним плутам, турским святителем, которые меняют веру и продают на золотые и серебряные деньги и на соболи сибирския... В Афонской горе греки сожгли своих Святейших четырех Патриархов многосложной свиток, книгу, что писали к Феофилу Царю-еретику и руки к нему приложили в 1465 г... Те же греки и нашу русскую Псалтирь со следованием сожгли, и книгу Кирилла Иерусалимскаго сожгли, и иных не мало... А наши владыки ныне у них перенимают новые чины и уставы на соблазн всему христианству. Научат их греки и курят ести и табаку пити по еретически». В подтверждение своих слов эти писатели ссылаются то на пророчества (Сильвестра Папы), то на свидетельства русских путешественников (Трофима Коробейникова, Арсения Суханова), побывавших на Востоке, о погибели веры в Греции, почему прекратилось исхождение святого огня на Гроб Господень «за нечестие их». Религиозное чувство их смущалось рассказами, что греки приняли от римлян разнополые рясы, рогатые клобуки, а их епископы — рукава (?), по-немецки глаголемые манки, сверх церковной одежды надеваемое, позолоченные скипетры и т.п.¹⁶³ .

Уже одно участие в деле исправления книг при Патриархе Никоне Арсения Грека подрывало доверие и к этим слугам¹⁶⁴ . Но враждебный Никону и вообще грекам Неронов благодаря только тому, что Паисий Лигарид явился в Москве противником Святейшего Патриарха Никона, называет его то от Бога посланным для ниспровержения «затеек Никона», то «правдоглаголивым Паисием»¹⁶⁵ . Столь жгучий характер приняла полемика под влиянием борьбы обеих сторон.

Но венцом всех этих сетований защитников старых церковных порядков и обычаев против Святейшего является недавно открытое сочинение протопопа Аввакума «Толкование на некоторые псалмы»¹⁶⁶ , писанное в Пустозерске в конце царствования Алексея Михайловича, в котором автор постоянно отвлекается от своей главной темы и дает полную волю своему перу, направляя все удары против виновников постигших его бедствий. Сочинение это до такой степени переполнено резкими выражениями и употребительными в то время бранными словами, что оказалось невозможным напечатать его вполне. Тем не менее и в этом скорее церковно-политическом памфлете, чем богословском трактате попадаются иногда любопытные исторические черты.

Проникнутый вполне понятным в устах сурового борца за раскол негодованием против церковной иерархии и не стесняющийся в подборе соответственных тому эпитетов Аввакум скорбит, что «воли нет ему да силы, перерезал бы, что Илия пророк, студных жрецов всех» и т.д. «в Ферапонтове монастыре новом Валааме»; автор делает намеки, очевидно, по адресу Никона, показывающие, что и в отдаленном Пустозерске Аввакум находился аu соurant тех слухов, которые ходили в Москве на счет Святейшего Патриарха Никона, которому он, конечно, посылает тут же пожелания участи Амана. В отношении его автор не допускает даже никаких кротких мер. «Миленкий Царь Иван Василиевич (т.е. Грозный) скоро бы указ сделал такой с... А то чему быть!» При этом автор не щадит уже Царя Алексея Михайловича, однако, он не считает его прямым виновником наступивших бед для своих друзей и их общего дела. «Ум отнял (Никон) у милово, у нынешнего, как близ его был. Я ведь тогда тут был, все ведаю. Всему тому виной сваха Анна Ртищева со дьяволом». Со своей точки зрения сообщает Аввакум об обстоятельствах, сопровождавших избрание Никона на Патриарший престол: «Как-то при духовнике том Стефане вздыхает, как-то плачет... В окно из палаты нищим деньги бросает, едучи по пути нищим золотые мечет. А мир слепой хвалит: Государь такой-сякой, миленькой, не бывал такой от века» (ср. у Шушерина, с. 21). Не обошлось здесь, по словам Аввакума, и без влияния женского терема, по поводу чего он опять делает свои обычные замечания¹⁶⁷ .

Понятно, что наступившие более тяжкие времена для раскола («на Москве жгут, и по городам жгут», говорит Аввакум) указывают автору на близость кончины мира — любимая тема мистически настроенных писателей того же направления...

«Как изведется Римская держава, так и беззаконник явится»¹⁶⁸ , замечает Аввакум и, указав затем на признаки появления антихриста, он продолжает: «Исперва будет казаться людям кроток и смирен, милостив и человеколюбив: слово в слово, как и Никон, ближний предтеча его, плакать горазд. Я его высмотрел еще до мору того» (1654 г.)¹⁶⁹ . Таким же негодованием проникнуты отзывы Аввакума о Павле, митрополите Сарском, за его склонность к премудрости альманашной и звездочетию, а любознательность этого епископа не подлежит сомнению, как видно из описи его замечательной библиотеки¹⁷⁰ . Как известно, митрополит Павел посвящал свободные часы занятиям в Патриаршей библиотеке (ныне — Синодальной, в Москве)¹⁷¹ . При этом Аввакум не мог, конечно, позабыть и общих врагов — греков. Обращаясь к Царю Алексею Михайловичу, он пишет: «Вздохни-ко по старому, как при Стефане (духовнике) бывало и рцы по русскому языку: Господи помилуй мя, грешнаго! А кириелейсон отставь; так еллины говорят, плюнь на них. Ты ведь, Михайлович, русак, а не грек. Говори своим природным языком, не уничижай его и в церкви, и в дому, и в пословицах. Любит нас Бог не меньше греков, предал нам грамоту нашим языком Кириллом святым и братом его. Чего же еще нам хочется лучше того? Разве языка ангелскаго. Да нет, ныне не дадут, до общаго воскресения». И Аввакум выражает надежду, что сын Царя Алексея Михайловича отпустит на свободу всех страдающих за старые книги. Но он ошибся в своих ожиданиях. Печальная участь, постигшая как его, так и его сообщников, относится именно к этому времени.

В ином свете представляется личность Патриарха Никона в произведениях его почитателей. Уже вскоре по смерти Патриарха появляется «Известие о рождении и воспитании и о житии Святейшего Никона Патриарха Московского и всея России» (около 1687 г.), написанное иподиаконом его И.К. Шушериным, потерпевшим вместе с ним¹⁷² , разошедшееся во многих списках, как видно из описей разных библиотек. Кроме того, оно было несколько раз напечатано¹⁷³ . Воспитанный Никоном и вполне ему преданный И. Шушерин сообщает в своем труде немало любопытных биографических данных, но труд этот написан в панегирическом тоне, притом у автора есть наклонность давать некоторым событиям особенный, таинственный смысл. Труд Шушерина послужил материалом и вместе с тем основанием для следующих компиляций: 1) Аполлос, архимандрит. Начертание жизни Патриарха Никона, с портретом. Изд. 4-е. М., 1845; 2) Н.А.А. Патриарх Никон // Чтения Московского общества истории. 1848 и отдельно, вместе с другими биографиями Патриархов¹⁷⁴ и 3) Жизнь Святейшего Никона, Патриарха Всероссийского, с портретом и рисунками (первоначально — в «Страннике». 1863, а затем отдельно — М., 1878, 372 с. с прил.), свящ. С. Михайловского. Сочинение это довольно обширно по объему; автор его пользовался рукописями Воскресенского монастыря и Санкт-Петербургской Духовной академии; он познакомился с обширной литературой своего предмета; но цель автора — назидательная, а потому его книга не удовлетворяет строго историческим требованиям; притом, как и сочинение архимандрита Аполлоса, означенный труд почти вполне следует во взглядах на Патриарха Никона тому же Шушерину. Необходимо еще прибавить, что архимандрит Аполлос состоял долгое время (1821–1837) настоятелем Воскресенского монастыря, а книга о Никоне свящ. Михайловского издана тем же монастырем, которому таким образом и принадлежит честь восстановления памяти Патриарха Никона¹⁷⁵ .

Списки жития Патриарха Никона отличаются и в другом отношении: в статье об исцелениях Патриарха Никона мы видели, что Никон занимался лечением больных, посещавших его в Ферапонтовом монастыре (больным Никон давал лекарства, которые он сам составлял из трав и солей, выписанных им из Москвы)¹⁷⁶ , но при Федоре Алексеевиче собор постановил все эти лекарства (коренья, травы, водки, мази) сжечь на огне и бросить в реку, чтобы от них ничего не осталось. Впрочем, Никон в своих целениях употреблял и религиозные средства. Краткий список исцеленных Патриарх Никон сам прислал Царю Алексею Михайловичу, и он сохранился в Государственном архиве. Затем записи об исцелениях встречаются также в числе приложений к некоторым, впрочем, немногим спискам жития Никона (И. Шушерина), и отдельно в рукописях некоторых библиотек, но уже в более подробном виде, чем в показании самого Никона.

Записи эти носят заглавие: «Дела Святейшаго Никона Патриарха, паче же рещи чудеса врачебная, яже содеяше жив сый во изгнании в Ферапонтове и Кириллове монастырях». Всех исцеленных по этим записям с 1673–1676 гг. насчитывается 132 чел., в числе которых оказывается 68 мужчин, 53 женщины и 11 младенцев¹⁷⁷ . Большинство больных, конечно, было из Белозерского края, но, кроме того, многие приходили и из более отдаленных мест (Вологды, Заонежья, Ярославля, Костромы, Москвы, Твери и Новгорода); по сословиям наибольшее число исцеленных Патриархом Никоном приходится на долю крестьян (до 80 чел.), но были также люди торгового класса, боярские дети, дворяне, духовные лица. В одной рукописи Императорской Публичной библиотеки таких чрезвычайных случаев показано за тот же период времени 194¹⁷⁸ . Еще Шушерин отметил одну замечательную черту при погребении Патриарха Никона¹⁷⁹ ; а в извлечении из того же Сборника Императорской Публичной библиотеки напечатано четыре подробных сказания, связанных с именем Патриарха Никона и относящихся к 1682, 1691, 1695, 1705 гг.¹⁸⁰ ; но в списках Воскресенского монастыря (отдельных от житий) записи идут и далее. В последнее время «Дела Святейшего Никона Патриарха» изданы по списку Ундольского (Румянцевский музей), как более исправному, С.А. Белокуровым, который, кроме того, пользовался списками Воскресенского монастыря, и приложил в конце записи, относящиеся к позднейшему времени¹⁸¹ . Эти последние идут начиная с 1863 г. по 1885 г. и относятся к разным лицам, между прочим, одна к старообрядцу¹⁸² . Весьма замечательно, что раскольники до сих пор избегают селиться на расстоянии нескольких десятков верст в окрестностях Воскресенского монастыря¹⁸³ , а известия о чрезвычайных случаях, сообщаемых в указанных записях, производят на них сильное впечатление и влияют даже на оставление ими раскола¹⁸⁴ .

S S S

На этом мы можем остановиться. Представленный нами выше очерк материалов и трудов, посвященных характеристике личности и деятельности Патриарха Никона, исчерпывает главнейшие стороны настоящего вопроса. Вместе с тем означенный очерк показывает, что большая часть рассмотренных нами трудов и изданий сосредоточивается на так называемом «деле Патриарха Никона» и событиях, тесно связанных с ним, и, напротив, биографическая сторона оказывается менее представленной необходимыми данными и менее разработанной. Что же касается самой оценки деятельности Патриарха Никона, то литература этого вопроса резко разделяется на два противоположных направления — благосклонное ему и отрицательное, которые в значительной степени исходят из симпатий и антипатий к принципам, выставленным Святейшим Патриархом Никоном, и средствам, какими он проводил их в жизнь.

Между тем в изданных по настоящее время материалах накопилось уже достаточно данных, на основании которых становится возможным составление обстоятельной и всесторонне разработанной монографии о Святейшем Патриархе Никоне. Полный свод и оценка свидетельств современников, как русских, так и иностранцев, оказывающихся более многочисленными, чем обыкновенно пользуются ими, проверенных фактами личной деятельности и взглядами знаменитого Патриарха, сопоставленных с разнообразными отношениями и интересами, с которыми приходилось ему соприкасаться или вести борьбу — религиозными, умственными, общественными и политическими, наконец, дополненных многочисленными бытовыми чертами, выступающими с такой рельефностью в знаменательный период борьбы старого порядка с новым — такова, по нашему мнению, задача, предстоящая будущему исследователю, который решится посвятить этому свой досуг и труд, — задача, вполне заслуживающая внимания и сочувствия.

Январь 1888 г.

<<< Предыдущая 1 2 ...

¹ Исследование В.C. Иконникова напечатано в Университетских известиях в 1888 г. в г. Киеве по определению Совета Императорского университета св. Владимира. Печатается здесь по указанному изданию. назад

¹²³ Быть может, здесь уместно припомнить замечание митрополита Евгения: «Так падают все великие люди, не удерживающие страстей своих, кои в них всегда бывают также великими» [Словарь. Т. II. C. 131–132; обзор мнений о Никоне. C. 118–134]. назад

¹²⁴ Субботин. Дело Патриарха Никона. C. 175–176. назад

¹²⁵ Русский раскол старообрядчества. Казань, 1859. C. 56. Многие иностранные писатели обращают особенное внимание на преобразовательные планы Святейшего Патриарха Никона (см. у Коллинса, бывшего 9 лет лейб-медиком при дворе Царя Алексея и пользовавшегося благосклонностью у Патриарха Никона, с. 5–6; у Мейерберга, весьма расположенного к Святейшему, который связывает с этими планами и вызванное им неудовольствие в обществе; у Главинича, приписывающего Никону большой ум, и др.). Некоторые известия иностранцев приведены в сочинении Л. Рущинского «Религиозный быт русских по сведениям иностранных писателей XVI и XVII вв.» [Чтения в Московском обществе любителей истории. 1871. Кн. III и IV. C. 152–169]. Замечательную и живую черту из частной жизни Святейшего Патриарха Никона сообщает нам и Адам Олеарий (изд. Московского общества истории. C. 348). Хотя Никон враждебно относился к изображениям католической иконописи, но сам он заботился об улучшении этой последней [Ровинский Д.А. История русских школ иконописания до конца XVII в. // Записки Археографического общества. Т. VIII; Михайловский C. Жизнь Патриарха Никона. C. 81–85]. Так, известный Аввакум упрекал Патриарха Никона за то, что он умыслил образа «будто живые писать» [Материалы. Т. V. C. 292–293. Ср. замечания Ф.И. Буслаева в рецензии на сочинение Забелина «Домашний быт русских царей», с. 61–64]. В этом Аввакум видел подражание «фрягам», и любопытно, что к той же немецкой ереси он относит наименование Николая вместо Николы: «А Николе чудотворцу дали имя немецкое: Николай, а во святых нет нигде Николая» [C. 293–294]. Не менее любопытно, что и нововведение в области церковного пения понималось тогда как подражание тому же Западу: «а перед ним идут со свещами с выходными, с большими, с подсвечниками, а подьяки пред ним идут в стихарях и поют арганным согласием, теререки; а те их теререки допряма ведомо, что Римскаго костела, ко арганом приплясные стихи, или вместо домры и гудков наигрыши; а звонов к выходам у прежних пастырев не бывало, только звоны бывают Царева ради прихода и исхода. И то их на царскую державу гордость» [Материалы. Т. IV. C. 291 — о Корнилие, архиепископе Тобольском]. Ср. замечания о церковном пении в Южной и Московской Руси и реформе, произведенной Патриархом Никоном, у Павла Алеппского [Т. II. C. 168, 231, 324]. Напротив, нам известно отрицательное отношение Патриарха Никона к иностранной одежде (Олеарий. C. 164) и музыке (оргбнам, вывезенным некоторыми боярами из Польши, употребление которых вызвало опять враждебные меры со стороны Никона против бояр)]; а на распоряжение Никона об удалении из церквей образов частных лиц иностранные писатели смотрят даже как на реформационную попытку, и чтобы оценить вполне этот шаг, достаточно припомнить, что хотя собор 1667 г. подтвердил распоряжение Святейшего Патриарха Никона, но преемник последнего не решился напечатать его вместе с другими постановлениями того же собора (Михайловский. Жизнь Патриарха Никона. C. 85). Как известно, Святейшего Никона упрекали еще за допущение зеркал в алтаре, в таком смысле высказалось по этому предмету даже греческое духовенство (Макарий, митрополит. Т. XII. C. 343; Субботин. Дело Патриарха Никона. C. 137; Материалы для истории раскола. Т. II. C. 190. О распространении в России зеркал см.: Забелин. Быт русских церей. C. 167–171). Современники дают нам описание наружности и свойств Патриарха Никона (в карикатурном виде у Паисия Лигарида, см.: Субботин. C. 67; благоприятное для него — у Павла Алеппского и др.). Были также современные портреты Патриарха Никона, один из которых писан отличным немецким художником Иоанном, о котором упоминает П. Лигарид (Леонид (Кавелин), архимандрит. Описание Воскресенского монастыря. C. 328–329. Это, вероятно, Иоган Детерсон, прибывший в Россию в 1642 г. (Соловьев. T. IX. C. 423; Забелин. C. 171–172]). В XVII в. существовал обычай писать и ставить в церквах образа с изображениями царей (Михайловский. Жизнь Никона. C. 85]. И в Воскресенском монастыре, на Голгофе, между прочим, есть подобный образ, на котором изображены Император Константин, Царь Алексей Михайлович и Патриарх Никон (Ровинский Д. Словарь русских гравированных портретов. СПб., 1872. C. XXXIII-XXXIV]. В Крестном же монастыре хранится драгоценный крест, устроенный Патриархом Никоном, по сторонам которого изображены Император Константин и мать его Елена, Царь Алексей Михайлович, Царица Мария Ильинична и Патриарх Никон (Михайловский. C. 120; Бычков Ф. Путеводитель по Ростовскому музею. C. 15]. назад

¹²⁶ Там же. C. 56–109. назад

¹²⁷ Соображения об училище см.: Колосов В. Старец Арсений Грек // Журнал Министерства народного просвещения. 1881. № 9; Макарий, митрополит. Т. XII. C. 280–281. назад

¹²⁸ Акты Иверского монастыря, с предисловием архимандрита Леонида. РИБ. Изданные Археографической комиссией. Т. V. О судьбе означенных заведений Патриарха Никона см.: Леонид (Кавелин), архимандрит. Описание Воскресенского монастыря. C. 28–29. назад

¹²⁹ Древние издания Московского печатного двора // Древности Московского археологического общества. Т. II. C. 33. назад

¹³⁰ Макарий, митрополит. Описание Онежского Крестного монастыря // Чтения Московского общества истории. 1880. Т. III. C. 18. назад

¹³¹ Чтения Московского общества истории. Год 3-й. 1848. № 6. C. 1–34. Савва, архимандрит. Указатель Синодальной библиотеки. C. 7. назад

¹³² См. статью Белокурова в Христианском чтении. 1882. Сентябрь-октябрь. Присылка книг и рукописей продолжалась и после того. См.: Савва, архимандрит. Указатель. C. 7–9. В библиотеке, лично принадлежавшей Святейшему Патриарху Никону, кроме рукописных книг канонического содержания, сочинений знаменитейших отцов Церкви, изданных в западных типографиях на греческом и латинском языках или на одном латинском (Дионисий Ареопагит, Иустин Философ, Григорий чудотворец, Климент Александрийский, Киприан, Кирилл Иерусалимские, Афанасий Великий, Василий Великий, Григорий Богослов, Иоанн Златоуст, Григорий Нисский, Кирилл Александрийский и др.), церковно-исторических книг, изданных также на греческом и латинском языках, Акты соборов Вселенских и Поместных, История Евсевия Кесарийского, Никифора Каллиста. История Флорентийского собора и др., были сочинения древних языческих писателей, изданных на тех же языках: Плутарх, Демосфен, Геродот, Страбон, Аристотель, Гален и др. [Переписная книга домовой казны. C. 98, 104, 114, 117–134]. Рядом с ними называются различные физики, географии, грамматики, логики, космографии, лексиконы, ландкарты. Патриарх Никон сам сознавал всю важность своей библиотеки, о чем и говорит в грамотах к Константинопольскому Патриарху Дионисию и возражениях Паисию Лигариду (Михайловский. Жизнь Патриарха Никона. C. 47; Макарий, митрополит. Т. XII. C. 386]. Замечательная «Космография», о которой мы упоминали в тексте, состоит из 3-х частей (605+650+422 л. — это автографы переводчиков Епифания Славенeцкого, монаха Исаии и Арсения Сатановского) и находится в Московской Синодальной библиотеке в черновых и беловых списках. В ней изложены понятия о математической географии и объяснены системы Птолемея и Коперника (с рисунками), о которой замечено, что ныне изящнейшие все математики Копернику подражают; затем помещена статья о плаваниях древнейших и новейших; особенно подробно описаны европейские государства, а затем Азия, Африка и Америка. В черновой список внесены даже неблагоприятные отзывы о русских и России, заимствованные из иностранных сочинений, и, между прочим, есть извлечения из известного сочинения Флетчера. В собственноручной вкладной Патриарха Никона в Новоезерский монастырь на беловых списках этого перевода отмечены 1661 и 1665 гг. (Савва, архимандрит. Указатель Синодальной библиотеки. C. 194–195; Пекарский. Наука и литература при Петре Великом. Т. I. C. 337; Буслаев Ф. Историческая хрестоматия. М., 1861. C. 1185–1196 — извлеч. из «Космографии» о России). Необходимо заметить, что мнения Коперника были приняты в России лишь при Петре Великом, но и после того невежественные книжники ратовали против его системы как против богохульства (Пекарский. Т. I. C. 283, 656; Т. II. C. 338–339, 454], и даже в XIX в. появлялись сочинения, направленные против нее (И. А., священник. Разрушение Коперниковой системы. М., 1815]. По словам Главинича, Патриарх Никон, хотя сам не знал иностранных языков, но держал при себе людей, искусных в них (припомним, что библиотекой его заведовал Арсений Грек (Макарий, митрополит. Т. ХII. C. 282. По словам П. Алеппского, Патриарх Никон старался научиться греческому языку, будучи уже Патриархом [Ч. II. C. 36]. Об его географических и исторических сведениях [Ч. I. C. 417–421, 1–2, 59]. «Дохтурская книга» — перевод Анатомии известного Андрея Вессалия; он утверждает даже, что Никон немного знал по-гречески. Последний любил и сам производить разыскания в Патриаршей библиотеке, как видно из показания предисловия к Служебнику 1655 г. об открытии соборного деяния 1593 г. относительно учреждения Патриаршества в России, которое, как полагалось, оставалось до него в пренебрежении и едва ли было переведено на славянский язык (Николаевский П. Учреждение Патриаршества в России. C. 130–131]. Митрополит Макарий о Святейшем Патриархе Никоне выражается: «Никон сам не знал в детстве другой школы, кроме первоначальной, не обучался другим языкам и наукам, кроме славянской грамоты и письма. Но при своем светлом уме он понимал значение наук и научного образования и потребность для русских знания, особенно греческого языка» [XII, 280]. Тондини пишет: «Patriarche Nikon, considere comme l’un des hommes les plus savants de son epoque» etc. [Reglement eccles. P. 109, etc.]; «le grand Patriarche» [P. 245, etc.] и т.п. Распоряжения же Патриарха Никона по поводу чумы в Москве вызывают похвалы даже у позднейших писателей (Аделунг. C. 304–305; А.Г. Брикнер. Исторический вестник. 1884. Т. XVI. C. 14–15). назад

¹³³ Временник Московского общества истории. Т. XV. C. 1–136 (частью у Арсения Грека. C. 133). назад

¹³⁴ См. замечания о ней: Абрамова H. // Известия Географического общества. 1866. Т. II. C. 96–97; Пекарский // Наука и литература при Петре Великом. Т. I. C. 337. назад

¹³⁵ Расходная книга Патриаршего Казенного приказа в Московском архиве Министерства юстиции (см. в статье о. Николаевского в «Христианском чтении». 1886. № 3–4. C. 421). Московский рубль в период 1651–1700 г. равен 17 нынешним (В.Ш. — на 1880–1890 гг.) рублям (см.: Ключевский В. Русский рубль XVI-XVII столетий в его отношении к нынешнему // Чтения в Московском обществе любителей истории. 1884. Кн. II. C. 1–72). назад

¹³⁶ Снегирев. Памятники Московских древностей. Кн. II. C. 199; Забелин И.Е. Исторический обзор финифтяного и ценинного дела в России // Записки Императорского Русского археографического общества. Т. VI. С. 281). назад

¹³⁷ Карамзину не суждено было довести свою историю до рассматриваемых нами событий, но, говоря об учреждении Патриаршества в России, историограф коснулся и затронутого нами вопроса в тексте. «Таким образом, — говорит он, — установилась новая верховная степень в нашей иерархии, чрез 110 лет испроверженная Самодержцем великим как бесполезная для Церкви и вредная для единовластия государей, хотя разумный учредитель ея (т.е. Борис Годунов) не дал тем духовенству никакой новой государственной силы, и, переменив имя, оставил иерарха в полной зависимости от венценосца. Петр I знал историю Никона и разделил, чтобы ослабить, власть духовную; он уничтожил бы и сан митрополита, если бы в его время, как в Иоанново или в древнейшие, один митрополит управлял Российской Церковью. Петр царствовал и хотел только слуг» [История государства Российского. Т. X. C. 73. Ср.: Знаменский П. Руководство к русской церковной истории. C. 299]. Исключительное положение Патриарха Филарета присваивало ему иногда титул Царя [Русский архив. 1863. C. 82–84], а в официальных актах его «Государское величество» признается даже как нераздельное с сыном [Дворцовые разряды. Т. I. C. 489–491]. «Но значение Патриарха Московского и всея России во дни Патриарха Иоасафа, — говорит митрополит Макарий, — осязательно принизилось. Его уже не величали Великим Государем, а титуловали только Великим Господином и т.д. Существование его как Патриарха было мало заметно в свое время и таким остается в истории» [Т. XI. C. 92–94]. Патриарх Иосиф также не пользовался этим титулом, а под конец даже опасался смещения с престола за свою слабость [Акты Археографической экспедиции. Т. 1V. № 57; Макарий, митрополит. Т. ХII. C. 179–182]. Таким образом, возвышение этого сана при Патриархе Никоне было делом его личной воли и энергии. назад

¹³⁸ Каптерев Н.Ф. // Православное обозрение. 1888. № 1. C. 51–52. назад

¹³⁹ На греков указал Патриарху Никону Епифаний Славенецкий. назад

¹⁴⁰ Там же. C. 55–59. Ср.: Путешествие Патриарха Макария. Ч. II. C. 85–86. назад

¹⁴¹ Некоторые из этих материалов были изданы прежде. назад

¹⁴² Например, в т. VII. C. 44–53, 209–217, озаглавленных: «Равноапостольному благочестивому Царю, Государю и Великому Князю Алексею Михайловичу» и т.д. назад

¹⁴³ См. две записки подьяка Федора Трофимова о винах Патриарха Никона и некоторых близких к нему лиц [Материалы. Т. IV. C. 285–298]; а также «о богоотметнике Никоне» [Т. VI. C. 299–302]. назад

¹⁴⁴ Таков, например, сборник «Христианоопасный щит веры», приписываемый старцу Аврамию [Т. VII. C. 1–258]. назад

¹⁴⁵ Один из этого кружка, Аввакум, говорил об этом так: «После Никон, друг наш, привез из Соловок Филиппа митрополита. А прежде его приезду, духовник Стефан, моля Бога и постяся седмицу с братиею, и я с ними тут же, о Патриарсе, да даст Бог пастыря ко спасению душ наших. И с митрополитом Казанским Корнилием, написав челобитную за руками, подали Царю и Царице о духовнике Стефане, чтоб ему быть в Патриарсех. Он же не восхотел сам и указал на Никона митрополита. Царь его и послушал. Егда же приехал (Никон из Соловок) с нами яко лис челом да здорово. Ведает, что быть ему в Патриарсех и чтобы откуля помешка какова не учинилась». Передавая тоже в другом месте, протопоп Аввакум прибавляет: «Протопоп же (Вонифатиев) увеща Царя и Царицу, да поставить Никона на Иосифово место. И аз окаянный о благочестивом Патриарсе к челобитной приписал свою руку; ано врага выпросили и беду на свою шею» (Материалы. Т. V. C. 17, 261–262). О вступлении Никона на Патриарший престол см.: Лашкарев П.А. Патриарх Никон. Восшествие Никона на Патриаршество Московское // Труды Киевской Духовной академии. 1860. Ч. II. C. 131–163; и исследование Н.Ф. Каптерева в «Православном обозрении». 1888. № 1. C. 40–49). Поэтому утверждение гр. Гейдена, что в последующей вражде Вонифатьева к Никону видно недовольство соперника (C. 8, прим. 2), не имеет вовсе основания. назад

¹⁴⁶ Материалы для истории раскола. Т. I. C. 42, 82, 110, 150. назад

¹⁴⁷ Материалы для истории раскола. Т. I. C. 331–332 (т.е. со Стефаном Вонифатьевым). назад

¹⁴⁸ Там же. Т. I. C. 111–112. назад

¹⁴⁹ Материалы для истории раскола. Т. I. C. 30. назад

¹⁵⁰ Так, Аввакум, сообщая о его происхождении, замечает: «От моей родины та деревня не далеко, верст с 15; я знаю много там таких чародеев» (Т. VIII. C. 34. Ср.: Щапов. Раскол. С. 253, 268). «Доселе ты друг наш был», прибавляет И. Неронов [Материалы. Т. I. C. 47]. «Егда поставили Патриархом, так друзей не стал и в крестовую пускать» [Материалы. Т. V. C. 17 — Житие Аввакума]. назад

¹⁵¹ Материалы. Т. III. C. 209; Т. IV. C. 287; Т. V. C. 215–223; Т. VI. C. 126; Т. VII. C. 323–324, 339, 340. назад

¹⁵² Материалы. Т. I. C. 158, 180, 197. В письменных обращениях к Царю Алексею Михайловичу осужденные и сосланные за раскол называют его иногда просто: «Михайловича Михайлович свет» [Там же. Т. V. С. 148]. Старец Аврамий пишет: «Послушай, Михайлович!». Впрочем, протопоп Аввакум из Пустозерска писал и Федору Алексеевичу: «Помилуй мя, Алексеевич, дитятко красное церковное»! [Там же. Т. V. С. 155]. назад

¹⁵³ Там же. Т. VI. C. 313. Ср.: Щапов. Раскол. С. 236–237. назад

¹⁵⁴ Православное обозрение. 1888. № 1. C. 51. назад

¹⁵⁵ В «Повести о белом клобуке» сообщалось, что все христианские царства сойдутся в одно царство Русское, Православия ради, и что «патриаршеский чин от Константинополя дан будет русской земле во времена свои и будут последние первыми, а первые последними» [СПб., 1861. C. 38–39; Макарий, митрополит. Т. XI. C. 158. Ср. послания старца Филофея к Великому Князю Василию Ивановичу и псковскому дьяку Мунехину // Православный собеседник. 1861. № 5; 1863. № 3]. назад

¹⁵⁶ С этой весьма распространенной идеей в русском обществе приходилось много бороться в XVI в. известному Максиму Греку. Такому мнению, с одной стороны, содействовали политическое падение Византии и господство турок на Востоке, а с другой — принятие царского титула, подкрепленного византийско-римскими традициями (как возведение генеалогии русского царского рода до Августа Кесаря, о чем свидетельствует обилие подобных сказаний в разных исторических и литературных памятниках XVI и ХVII вв.), и учреждение Патриаршества в Москве, сопровождавшееся даже некоторыми опасениями на Востоке, имевшими отчасти религиозный, а отчасти политический характер (Николаевский П.Ф. Учреждение Патриаршества в России. СПб., 1880; Каптерев Н. Характер отношений России к православному Востоку в XVI и XVII столетиях. М., 1885. C. 50–60; оба сочинения по архивным материалам). назад

¹⁵⁷ Каптерев Н. Характер отношений России к православному Востоку. М., 1885. C. 339–354. назад

¹⁵⁸ Макарий, митрополит. Т. XI. C. 155–157. назад

¹⁵⁹ Каптерев Н. Патриарх Никон... // Православное обозрение. 1888. № 1. C. 56 (дела греческие 1652 г. — Московский главный архив Министерства иностранных дел). назад

¹⁶⁰ Собрание Государственных грамот и дороворов. Т. IV. № 28; Николаевский. Учреждение Патриаршества. C. 30–31. Взгляд на Московское Патриаршество, высказанный Сухановым, объясняет многое и в стремлениях, и в деле Патриарха Никона. Есть основание полагать, что грамота Константина Великого Папе Сильвестру была уже представлена в защиту имущественных прав Церкви Ивану III на соборе 1503 г., а самые сильные места в защиту церковных имуществ и суда, помещенные в Стоглаве (гл. 60), также заимствованы из нее (Терновский Ф. Изучение Византийской истории в Древней Руси. Т. II. Киев, 1876. C. 145.). И в то самое время как в России слагается мнение о трех Римах, перешедшее даже в официальные акты [См.: Николаевский П. Учреждение Патриаршества... C. 97–98, 107–108. Мнeние это особенно утвердилось в среде раскольничьих писателей (Материалы для истории раскола. Т. III. C. 247; Т. IV. C. 168–169, 252, 258, 309; Т. V. C. 227; Т. VI. C. 35, 66; Т. VII. C. 86–87, со ссылкой на старца Филофея; Т. VII. C. 386–397; причем, они пользовались им иногда для подтверждения своей мысли о близкой кончинe мира, например диакон Федор, — Т. VI. C. 81). О Филофеe см. статью В.Н. Малинина в «Трудах Киевской Духовной академии», 1888, № 5. C. 72–126.], Московское правительство пользуется грамотой Константина Великого в своих интересах — для подтверждения первенствующего значения Константинопольского Патриарха («и в папино место быть 1664... архиепископу Новаго Рима и Вселенскому Патриарху») и признания соответственного положения Московского Патриарха (Каптерев. Характер отношений России к православному Востоку. C. 55.]. Затем и в русских летописях [Полное собрание русских летописей. Т. IV. C. 344; Никоновская лeтопись. Ч. VII. C. 324; Татищев. Кн. V. C. 500–501.], и в других исторических памятниках [Хронографы Синодальной библиотеки, Сборники Румянцевского музея и Исторической публичной библиотеки и т.п.; Дополнения к Актам историческим. Т. II. № 76; ср.: Учреждение Патриаршества. C. 131–132.], русское Патриаршество прямо признается как замена Патриаршества «древнего Рима», и эта мысль проводится вполне в никоновской Кормчей. В этой последней появляется статья «о Римском отпадении» (Розенкампф. О Кормчей книге. Изд. 1-е. C. 88, 260.] и пространное известие об учреждении Патриаршества в России [Описание рукуписей графа Толстого. C. 643–645], которые должны были служить подтверждением все более укреплявшейся мысли, что на Россию перешло политическое и религиозное значение Византии (Макарий, митрополит. Т. ХII. C. 229; Николаевский. C. 132). В свою очередь Арсений Суханов, оказавший немаловажную услугу Патриарху Никону в деле собрания древних рукописей на Востоке, а в своих отзывах о состоянии греческой веры сообщивший обильный материал для его противников, в известном прении с греками развивает уже следующую мысль: «Вместо того (Константинопольского Патриарха) у нас ныне на Москве Патриарх не только как вторый по Римском, но как первый епископ Римский, как древний благочестивый Папа, украшается, нося на главе своей белый клобук Сильвестра Папы Римскаго.., и весь святителеский и священнический и иноческий чин в Московском государстве красится, как прежде было в Риме» (Макарий, митрополит. История Русской Церкви. Т. XI. C. 157. «Повесть о белом клобукe» на Соборe 1667 г. была осуждена (Макарий, митрополит. Т. XII. C. 790]. Верный взгляд на мнeния Суханова высказан митрополитом Макарием (Т. XI. C. 159–162)]. Наконец, и Восточные Патриархи, бывшие в Москве в 1655 г., говорили о Никоне Царю: «С нашего соизволения и согласия этот наш брат на место Папы Римскаго сделался Патриархом Московским [Путешествие Патриарха Макария. Т. II. C. 227–229. Ср.: Соловьев. Т. XI. C. 327 — отзыв Патриарха Никона о Папе]. Между тем, когда возникло «дело Никона», то те же Восточные иерархи (как было и при учреждении Патриаршества, утверждение которого также сопровождалось затруднениями по поводу степени Московского Патриарха), осуждая его за многие его вины, без разбора на него взведенные, осуждали в лице Никона и все давние надежды русских патриотов, стремившихся учреждением Патриаршества в Москве возвысить Русскую Церковь в глазах всего Востока. Они говорили, что Никон имел замысел называться Папой и Патриархом, нарушая тем должное почтение к истинному Папе и Патриарху Александрийскому, которому это титло принадлежало искони и канонически [Дополнения к Актам историческим. Т. V. C. 98; Акты Южной и Западной России. Т. I. C. 195, 198 и др.]; «он оскорбил Иерусалимского Патриарха, назвавшись Патриархом Нового Иерусалима; он хотел подчинить себе и Антиохийский престол, стараясь обманчивой подписью и подложным сочинением (?) быть третьепрестольным». В противоположность этому Восточные Патриархи высказывали уже надежду на восстановление своей прежней свободы, славы и чести не только в глазах русских, но и христиан всего Востока (Субботин. Дело Патриарха Никона. C. 136–137, 245–248; Николаевский П. C. 109–135. В XVI в. Московское правительство добивалось утверждения за Московским Патриархом именно третьей степени в силу признания самими греками за Русским Царством значения третьего Рима — (Там же. C. 120–121)]... Таким образом, безусловному почитателю греков — Патриарху Никону пришлось на себе испытать тяжелую руку тех же греков. И не в этом ли «замещении Патриарха ветхаго Рима», так последовательно развивавшемся, кроется оdium обвинения против самого Патриарха Никона в его стремлениях к утверждению власти, иначе и со своей точки зрения понятой некоторыми католическими писателями? назад

¹⁶¹ См.: Каптерев. Характер отношений России к православному Востоку в XVI-ХVII столетии. Гл. XI. Упадок значения греков на Руси после церковной реформы Патриарха Никона и окончательное утверждение у нас в конце ХVII и начале XVIII века западного влияния [C. 455–516]. назад

¹⁶² «От всех уничижен бых, и кроме истины, и сего ради многожды хотеша нас убити... зане ищем и держим вся и наипаче греческия законы и догматы» (послание к Дионисию, Патриарху Константинопольскому // Записки отдела русской и славянской археологии. Т. II. C. 519); то же место по списку Воскресенского монастыря в несколько измененном виде — «не единою и дважды хотели убити», — см.: Макарий, митрополит. Т. ХII. C. 304. назад

¹⁶³ Материалы для истории раскола. Т. VII. C. 28, 70, 97–99, 324–325, 331, 396, 397; Макарий, митрополит. Т. XI. C. 143. Насколько уже в половине XVII в. обозначился вполне отрицательный взгляд на исключительное значение греков в решении церковных вопросов, можно видеть из следующего классического места в прениях того же Арсения Суханова: «А что ты говоришь (Патриарх Паисий), будто бы греки — источник всем нам в вере, то вы высокую речь говорите. Источник веры — Христос Бог. Вы, греки, той веры, которая подкреплена Вселенскими соборами, не держите... Вы, греки, называете себя источником для всех верных, как Папа называет себя главой Церкви, мы же говорим вам, что и Папа не глава Церкви, и греки не источник всем. А если и были источником, то ныне он пересох; вы и сами страдаете от жажды, как же вам напоять весь свет из своего источника…. Много у вас предания апостольского и отеческого развалилось, а починить не хотите. Надмеваясь гордостью, называете себя источником для всех в вере. А станете писать противно святым апостолам к Государю и Патриарху, то на Москве и четырех Патриархов не послушают; знают на Москве древнее предание и без четырех Патриархов; могут на Москве и четырех Патриархов отринуть, как Папу, если не православны будут» (Макарий, митрополит. История Русской Церкви. Т. XI. C. 144–156. Показания Арсения Суханова о греках подтверждаются отчасти и свидетельством Арсения Грека // Журнал Министерства народного просвещения. 1881. № 9]. Сомнения же, высказанные редактором «Материалов для истории раскола», по поводу некоторых прений Арсения Суханова [T. I. C. 410–411], не имеют основания (Макарий, митрополит. Т. XI. C. 142 и 158–162]». назад

¹⁶⁴ Материалы для истории раскола. Т. IV. C. 179. Обвинения раскольников против Арсения Грека рассмотрены в статье А.П. Щапова // Православный собеседник. 1858. Ч. III. C. 328–353. назад

¹⁶⁵ Там же. Т. I. C. 188–189; ср. Т. VII. C. 112. Паисий Лигарид не пощадил, однако, в своем сочинении «О Никоне» Неронова и его единомышленников за вражду к грекам. Сопровождая их имена разными эпитетами, он прибавляет: «Бездну лжи написали они против нас, далеко превосходящую зловонный навоз Авгия...» [Кн. I. Гл. 31]. Знаменский П. // Православный собеседник. 1869. Т. I. C. 236–282, 325–366 — oб Иване Неронове. назад

¹⁶⁶ Материалы для истории раскола. Т. VIII. C. 1–66. О деятельности Аввакума как писателя см.: Жежеленко Д.Н. Протопоп Аввакум и его литературная деятельность // Странник. 1883. № 3–4, 8–10; ср.: Аввакум, его мнения и секта // Православный собеседник. 1868. Т. II. C. 18–61, 135–145; Протопоп Аввакум в Сибири // Тобольские епархиальные ведомости. 1885. № 15–17 и др.); биографический очерк — Энциклопедический словарь / Мельников П. 1861. Т. I. C. 149–154. назад

¹⁶⁷ Аввакум сообщает еще одну любопытную нравоописательную черту, требующую пояснения: «Медведя Никон смеяся прислал митрополиту Ионе Ростовскому на двор, и он телом медведю» и т.д. [Т. VIII. C. 38; ср.: Древняя и Новая Россия. 1876. Т. III. C. 419]. Другие данные см.: Т. V. C. 205, 299, 342; Т. VI. C. 253 и др. Анна Ртищева — сестра Ф.М. Ртищева (Там же: VI. C. 228). «Надобно Царя тово Алексея Михайловича постричи беднова» и т.п., пишет Аввакум [T. VIII. C. 41]. назад

¹⁶⁸ «Зачнется от жены жидовки, от колена Данова. Мнится сам сатана сблудит с нею сим подобием, яко змей ныне летает к женам, диявольский же дух» и т.д. [C. 31]. Подобное же мнение см. и в житии Аввакума [Там же: Т. V. C. 100–101]. Очевидно, Аввакум следует в этом представлении мнениям, встречающимся в разных сказаниях (см., напр.: Повесть о бесноватой жене Соломонии // Памятники старинной русской литературы. Т. I. C. 153 и др. Ср.: Житие Иллариона, митрополита Суздальского; повесть в Летописи Тихонравова. Т. V. C. 89–90; сp.: Буслаев Ф.И. Похождение беса в женской богадельне, для истории московских нравов конца XVII в. // Русская речь. 1861. № 15 и «Мои досуги». М., 1887. Т. II. C. 1–23). О подобных же мнениях, существовавших на Западе, см. там же статью: Зотов Р.В. Документальная история черта // Исторический вестник. 1884. Т. XV. C. 168–169. назад

¹⁶⁹ Ср.: Субботин Н.И. Опровержение раскольничьих клевет на Патриарха Никона // Прибавления к Творениям святых отцев. 1860. Т. XIX. назад

¹⁷⁰ Ундольский В. Библиотека Павла, митрополита Сарского и Подонского // Временник Московского общества истории. Т. V. C. 65–83. Об этой замечательной личности (он был сторонником и преобразований Патриарха Никона) см.: Белокуров C. К биографии Павла, митрополита Сарского и Подонского (по рукописи Синодальной библиотеки) // Христианское чтение. 1886. Март-апрель. C. 593–619. назад

¹⁷¹ Савва, архимандрит. Указатель библиотечного... C. 31. Ср.: Описание рукописей Синодальной библиотеки. Т. II. C. 216–217. назад

¹⁷² По низложении Патриарха Никона он содержался под арестом, затем 3 года в тюрьме и 10 лет в заточении в Новгороде и освобожден по просьбе царевны Татьяны Михайловны. О Шушериных неоднократно упоминается в описях Воскресенского монастыря архимандрита Леонида. назад

¹⁷³ Житие Святейшего Патриарха Никона, писанное некоторым бывшим при нем клириком. СПб., 1784 — первое издание О.П. Козодавлева со списка Иверского монастыря.; 2-е — СПб., 1817; 3-е — Известие о житии Патриарха Никона, составленное клириком его Ив. Шушериным. Изд. Воскресенского монастыря М., 1871; 4-е — Шушерин Ив. Житие Святейшего Патриарха Никона. М., 1874. Ср.: Казминский М.А. Разбор сочинения Шушерина о жизни и деятельности Патриарха Никона // Известия историко-филологического института кн. Безбородко. Кн. VII. C. 1–34. Многочисленные списки «жития» Патриарха Никона имеют отличия как в полноте изложения, так и в количестве приложенных к ним документов (см.: Филарет. Обзор русской духовной литературы. Изд. 2-е. C. 249; Замысловский. Царствование Федора Алексеевича. Т. I. C. 142–146, с замечаниями о житии. назад

¹⁷⁴ По указанию П.И. Бартенева [Указатель к изданию Московского общества истории и древностей. Русский Архив. 1866] и др., сочинение это принадлежит тому же архимандриту Аполлосу. Автор пользовался рукописями Воскресенского монастыря, но оба его труда не важны в историческом отношении. назад

¹⁷⁵ Заметим, кстати, что постройка церкви во имя преподобного Александра Свирского на месте кончины Патриарха Никона при Петре Великом не была разрешена [Христианское чтение. 1886. Май-июнь. C. 685]. назад

¹⁷⁶ Святейший Патриарх Никон интересовался медициной, как видно из перевода для него «Дохтурской книги» Епифанием Славеницким (В.Ш. — см. выше в настоящем сборнике) и др. лечебников, которые находились в его библиотеке [Опись казны... C. 118, 128, 133]. назад

¹⁷⁷ Для характеристики болезней приводим названия их: падучая (38), страхование от бесов (15), забывчивость, мнительность, безумие (13), порча (3), черная болезнь (12), галичская (11), расслабление членов (10), язва-волосатик (3), трясавица и гнетеница (6), слепота (3), исцеление горбатой (1), зубная боль (1), кровотечение килы, «проход занимался», тайная болезнь, зыбашник у детей (по 1 случаю) — по рукописи Воскресенского монастыря, Румянцевского музея, Императорской Публичной библиотеки, в статье о. Николаевского (Христианское чтение. 1886. Март-апрель. C. 420–421 и вообще см. статью этого номера). Донесения о бывших смертных случаях вызвали расследование этого дела и оправдание со стороны Никона [Соловьев. Т. ХIII. C. 245]. назад

¹⁷⁸ Характеристику современной агиографии см.: Ключевский В. Древнерусские жития как исторический источник. C. 417–427; ср.: Акты Археогрфической экспедиции. Т. IV. C. 77. назад

¹⁷⁹ C. 197, по изд. 1817 г. назад

¹⁸⁰ В статье: Колосов В. Попытки канонизации Патриарха Никона // Исторический вестник. 1880. Т. II. C. 793–796. Впрочем, заглавие этой статьи не совсем точно, так как представлены в ней описания случаев исцелений. Отметим, что в половине XVII в. проявляется скептицизм относительно множества неканонических сказаний, распространенных тогда в обществе (см.: Временник Московского общества истории. Кн. X. Смесь. C. 56; Каптерев. Патриарх Никон. C. 51, прим.); на них также обращается внимание и в официальной среде. Определение церковного Собора 1677–1679 гг. по поводу жития Анны Кашинской — известно (Ключевский. C. 340–341; Костомаров. Исторические монографии. Т. ХII. C. 309–343; Дмитриев А. в «Чтениях в Московском обществе любителей истории». 1871. Кн. IV. C. 39–62). назад

¹⁸¹ Чтения в Московском обществе любителей истории. 1887. Кн. I. C. 83–114. В помещенном здесь списке отмечено с 1673–1676 г. 129 исцелений и, кроме того, 5 других случаев: 1660, 1682, 1691, 1695 гг. назад

¹⁸² На обороте одной записи рукой архимандрита Леонида приписано: «18 авг. 1866 г. были к гробу Святейшего Патриарха Никона настоятель Николаевского единоверческого монастыря иеромонах Павел (Прусский) с товарищем для примирения с Патриархом». назад

¹⁸³ Древняя и Новая Россия. 1860. Кн. III. С. 375. назад

¹⁸⁴ Христианское чтение. 1886. Май-июнь. C. 686. назад

Домашняя страница
священника Владимира Кобец